«Тарас Бульба» - это повесть, входящая в состав цикла «Миргород», написанного Н. В. Гоголем. Прообразом казака стал куренной атаман Охрим Макуха, который родился в Стародубе и был сподвижником самого Б. Хмельницкого. Он имел сыновей, один из которых, как и Андрий в произведении Гоголя, стал предателем.

Краткий пересказ «Тараса Бульбы»: 1-2 главы

Братья Андрий и Остап вернулись домой после учебы в Киевской академии. Старшему сыну Тараса не понравились насмешки отца над их нарядом. Он сразу же вступил с ним в кулачный бой. Во двор выбежала мать и бросилась обнимать сыновей. Отцу не терпелось увидеть Андрия и Остапа в бою. Отъезд на Сечь Тарас Бульба назначил через неделю. Правда, выпив горилки, он решил отправиться туда уже утром. Братья пораньше переоделись в казацкие одежды, взяли оружие и были готовы к отъезду. Тарас в пути вспоминал о своей молодости. Остап мечтал только о войне и пирушках. Андрий был таким же храбрым и сильным, как брат, но в то же время и более чувствительным. Он постоянно вспоминал польскую панночку, которую встретил в Киеве. Однажды, зазевавшись на улице, Андрий почти попал под колеса панской колымаги. Он упал прямо в грязь лицом, а когда поднялся, увидел, что из окна за ним наблюдает девушка. На следующую ночь он пробрался в комнату к ослепительно красивой молодой полячке.
Она сначала испугалась, а потом увидела, что бурсак и сам сильно смущен. Служанка-татарка незаметно вывела его из дома. Наконец казаки подъехали к берегу Днепра и переправились паромом на остров.

Краткий пересказ «Тараса Бульбы»: 3-4 главы

Запорожцы во время перемирия отдыхали: гуляли, пили. Их обслуживали мастеровые разных национальностей (кормили, обшивали), так как сами они могли только воевать и развлекаться. Тарас представил Андрия и Остапа кошевому атаману и боевым товарищам. Юношей поразили обычаи Здесь не было военных занятий как таковых, зато самым суровым способом наказывалось воровство, убийство. Так как сыновья Тараса отличались удалью в любом деле, они сразу стали заметными среди молодежи. Однако старому казаку надоела разгульная жизнь, он мечтал о войне. Кошевой атаман подсказал Тарасу, как без преступления клятвы (соблюдать мир) поднять запорожцев на бой.

Краткий пересказ «Тараса Бульбы»: 5-6 главы

И вот однажды появились на Сечи ободранные казаки и рассказали, что потерпели от поляков, которые глумятся над православной верой. Запорожцы разгневались и на раде приняли решение отправляться в поход. Через полтора дня они прибыли в Дубно. По слухам, там было много богачей и казна. Жители города, включая женщин, стали защищаться. Запорожцы разбили вокруг Дубно лагерь, планируя взять его измором. От безделья казаки напились и почти все уснули. Андрий был трезвый и спал чутко. К нему пришла служанка той самой панночки (она как раз была в Дубно и заметила парня с городской стены) и попросила для нее еды. Казак набрал мешок хлеба и через тайный ход под землей пошел за татаркой. Андрий увидел, что люди действительно начали умирать от голода. Но панночка рассказала, что к утру им придет подмога. Андрий остался в городе.

Краткий пересказ «Тараса Бульбы»: 7-8 главы

Утром действительно прибыло польское войско. В жарком бою ляхи посекли и взяли в плен многих запорожцев, но натиска не выдержали и спрятались в городе. Тарас Бульба заметил, что пропал Андрий. В это же время от казака, вырвавшегося из татарского плена, стало известно о новой беде. Басурмане схватили многих запорожцев и украли казну Сечи. Куренной атаман Кукубенко предложил разделиться. Те, чьи родные оказались у татар, отправились их освобождать, а остальные решили с поляками воевать. Тарас остался возле Дубно, так как думал, что Андрий там.

Краткий пересказ. Гоголь. «Тарас Бульба»: 9-10 главы

Воодушевленные речью Бульбы, казаки вступили в бой. После его завершения открылись ворота города, оттуда во главе гусарского полка вылетел Андрий. Избивая казаков, он расчищал дорогу ляхам. Тарас попросил товарищей заманить Андрия в лес. У юноши при виде отца пропал весь боевой запал. Когда Андрий приехал в лес на коне, Тарас велел ему слезть и подойти ближе. Он послушался, как ребенок. Бульба выстрелил в сына. Последнее, что прошептали губы юноши, было имя полячки. Тарас не позволил Остапу даже похоронить брата-предателя. К полякам пришла подмога. Остапа взяли в плен. Тарас был серьезно ранен. С поля боя его вынес Товкач.

«Тарас Бульба»: очень краткий пересказ 11-12 глав

Старый казак выздоровел и пришел в город как раз в тот момент, когда запорожцев вели на казнь. Среди них был и Остап. Видел Бульба, каким мукам подвергали его сына. Когда Остап перед тем, как его должны были заживо сжечь, выискивал в толпе хоть одно родное лицо и позвал отца, Тарас отозвался. Поляки кинулись искать старого Бульбу, но его и след простыл. Месть Тараса была жестокой. Со своим полком он выжег дотла восемнадцать местечек. За его голову сулили 2000 червонцев. Но он был неуловим. И вот когда у реки Днестр его полк окружили войска Потоцкого, Тарас уронил в траву трубку. Он не захотел, чтобы она досталась полякам, и остановился, чтобы отыскать ее. Тут ляхи его и схватили. Поляки подожгли живого запорожца, приковав предварительно к дереву цепями. В последние минуты думал Тарас о своих товарищах. С высокого берега он видел, как их догоняют поляки. Он кричал запорожцам, чтобы бежали к реке и садились в челны. Те послушались и таким образом спаслись от погони. Могучее тело казака охватило пламя. Отплывающие казаки говорили о своем атамане.

Уже около недели Тарас Бульба жил с сыновьями своими на Сече. Остап и Андрий мало могли заниматься военною школою, несмотря на то что отец их особенно просил опытных и искусных наездников быть им руководителями. Вообще можно сказать, что на Запорожье не было никакого теоретического изучения или каких-нибудь общих правил; все юношество воспитывалось и образовывалось в ней одним опытом, в самом пылу битвы, которые оттого были почти беспрерывны. Промежутки же между ними козаки почитали скучным занимать изучением какой-нибудь дисциплины. Очень редкие имели примерные турниры. Они все время отдавали гульбе - признаку широкого размета душевной воли. Вся Сеча представляла необыкновенное явление. Это было какое-то беспрерывное пиршество, бал, начавшийся шумно и потерявший конец свой. Некоторые занимались ремеслами, иные держали лавочки и торговали; но бо"льшая часть гуляла с утра до вечера, если в карманах звучала возможность и добытое добро не перешло еще в руки торгашей и шинкарей. Это общее пиршество имело в себе что-то околдовывающее. Это не было какое-нибудь сборище бражников, напивавшихся с горя; это было просто какое-то бешеное разгулье веселости. Всякий, приходящий сюда, позабывал и бросал все, что дотоле его занимало. Он, можно сказать, плевал на все прошедшее, и с жаром фанатика предавался воле и товариществу таких же, как сам, не имевших ни родных, ни угла, ни семейства, кроме вольного неба и вечного пира души своей. Это производило ту бешеную веселость, которая не могла бы родиться ни из какого другого источника. Рассказы, балагуры, которые можно было слышать среди собравшейся толпы, лежавшей на земле, так были смешны и дышали таким глубоким юмором, что нужно было иметь только флегматическую наружность запорожца, чтобы не смеяться ото всей души. Это не был какой-нибудь пьяный кабак, где бессмысленно, мрачно, искаженными чертами веселия забывается человек; это был тесный круг школьных товарищей. Вся разница была только в том, что вместо сидения за указкой и пошлых толков учителя они производили набег на пяти тысячах коней; вместо луга, на котором производилась игра в мячик, у них были неохраняемые, беспечные границы, в виду которых татарин выказывал быструю свою голову и неподвижно,сурово глядел турок в зеленой чалме своей. Разница та, что вместо насильной воли, соединившей их в школе, они сами собою кинули отцов и матерей и бежали из родительских домов своих; что здесь были те, у которых уже моталась около шеи веревка и которые вместо бледной смерти увидели жизнь, и жизнь во всем разгуле; что здесь были те, которые, по благородному обычаю, не могли удержать в кармане своем копейки; что здесь были те, которые дотоле червонец считали богатством, у которых, по милости арендаторов-жидов, карманы можно было выворотить без всякого опасения что-нибудь уронить. Здесь были все бурсаки, которые не вынесли академических лоз и которые не вынесли из школы ни одной буквы; но вместе с этими здесь были и те, которые знали, что такое Гораций, Цицерон и Римская республика. Тут было множество образовавшихся опытных партизанов, которые имели благородное убеждение мыслить, что все равно где бы ни воевать, только бы воевать, потому что неприлично благородному человеку быть без битвы. Здесь было много офицеров из польских войск; впрочем, из какой нации здесь не было народа? Эта странная республика была именно потребность того века. Охотники до военной жизни, до золотых кубков, богатых парчей, дукатов и реалов во всякое время могли найти здесь себе работу. Одни только обожатели женщин не могли найти здесь ничего, потому что даже в предместье Сечи не смела показаться ни одна женщина.

Остапу и Андрию показалось чрезвычайно странным, что при них же приходила на Сечу гибель народа, и хоть бы кто-нибудь спросил их, откуда они, кто они и как их зовут. Они приходили сюда, как будто бы возвращались в свой собственный дом, из которого только за час перед тем вышли. Пришедший являлся только к кошевому, который обыкновенно говорил:

Здравствуй! что, во Христа веруешь?

Верую! - отвечал приходивший.

И в троицу святую веруешь?

И в церковь ходишь?

А ну перекрестись!

Пришедший крестился.

Ну, хорошо, - отвечал кошевой, - ступай же в который сам знаешь курень.

Этим оканчивалась вся церемония. И вся Сеча молилась в одной церкви и готова была защищать ее до последней капли крови, хотя и слышать не хотела о посте и воздержании. Только побуждаемые сильною корыстию жиды, армяне и татары осмеливались жить и торговать в предместье, потому что запорожцы никогда не любили торговаться, а сколько рука вынула из кармана денег, столько и платили. Впрочем, участь этих корыстолюбивых торгашей была очень жалка. Они были похожи на тех, которые селились у подошвы Везувия, потому что как только у запорожцев не ставало денег, то удалые разбивали их лавочки и брали всегда даром. Такова была та Сеча, имевшая столько приманок для молодых людей.

Остап и Андрий кинулись со всею пылкостию юношей в это разгульное море. Они скоро позабыли и юность, и бурсу, и дом отцовский, и все, что тайно волнует еще свежую душу. Они гуляли, братались с беззаботными бездомовниками и, казалось, не желали никакого изменения такой жизни.

Между тем Тарас Бульба начинал думать о том, как бы скорее затеять какое-нибудь дело: он не мог долго оставаться в недеятельности.

Что, кошевой, - сказал он один раз, пришедши к атаману, - может быть, пора бы погулять запорожцам?

Негде погулять, - отвечал кошевой, вынувши изо рта маленькую трубку и сплюнув в сторону.

Как негде? Можно пойти в Турещину или на Татарву.

Не можно ни в Турещину ни в Татарву - отвечал кошевой, взявши опять в рот трубку.

Как не можно?

Так. Мы обещали султану мир.

Да он ведь бусурмен: и бог и Священное писание велит бить бусурменов.

Не имеем нрава. Если б мы не клялись нашею верою, то, может быть, как-нибудь еще и можно было.

Как же это, кошевой? Как же ты говоришь, что права не имеем? Вот у меня два сына, молодые люди, - им нужно приучиться и узнать, что такое война, а ты говоришь, что запорожцам не нужно на войну идти.

Что ж делать? - отвечал кошевой с таким же хладнокровием, - нужно подождать.

Но этим Бульба не был доволен. Он собрал кое-каких старшин и куренных атаманов и задал им пирушку на всю ночь. Загулявшись до последнего разгула, они вместе отправились на площадь, где обыкновенно собиралась рада и стояли привязанные к столбу литавры, в которые обыкновенно били сбор на раду. Не нашедши палок, хранившихся всегда у довбиша, они схватили по полену и начали колотить в них. На бой прежде всего прибежал довбиш, высокий человек с одним только глазом, несмотря на то, страшно заспанным.

Кто смеет бить в литавры? - закричал он.

Молчи! возьми свои палки, да и колоти, когда тебе велят! - отвечали подгулявшие старшины.

Довбиш вынул тотчас из кармана палки, которые он взял с собою, очень хорошо зная окончание подобных происшествий. Литавры грянули, и скоро на площадь, как шмели, начали собираться черные кучи запорожцев.

За кошевым отправились несколько человек и привели его на площадь.

Не бойся ничего! - сказали вышедшие к нему навстречу старшины. - Говори миру речь, когда хочешь, чтобы не было худого, говори речь об том, чтобы идти запорожцам на войну против бусурманов.

Кошевой, увидевши, что дело не на шутку, вышел на середину площади, раскланялся на все четыре стороны и произнес:

Панове запорожцы, добрые молодцы! позволит ли господарство ваше речь держать?

Говори, говори! - зашумели запорожцы.

Вот, в рассуждении того теперь идет речь, панове добродийство, - да вы, может быть, и сами лучше это знаете, - что многие запорожцы позадолжались в шинки жидам и своим братьям столько, что ни один черт теперь и веры неймет. Притом же, в рассуждении того, есть очень много таких хлопцев, которые еще и в глаза не видали, что такое война, тогда как молодому человеку, и сами знаете, панове, без войны не можно пробыть. Какой и запорожец из него, если он еще ни раза не бил бусурмана?

Вишь, он хорошо говорит, - сказал писарь, толкнув локтем Бульбу. Бульба кивнул головою.

Не думайте, панове, чтобы я, впрочем, говорил это для того, чтобы нарушить мир. Сохрани бог, я только так это говорю. Притом же у нас храм божий - грех сказать, что такое. Вот сколько лет уже, как по милости божией стоит Сеча, а до сих пор не то уже чтобы наружность церкви, но даже внутренние образа без всякого убранства. Николай, угодник божий, сердега, в таком платье, в каком нарисовал его маляр, и до сих пор даже и серебряной рясы нет на нем. Варвара-великомученица только то и получила, что уже в духовной отказали иные козаки. Да и даяние их было бедное, потому что они почти всё еще пропили при жизни своей. Так я все веду речь эту не к тому, чтобы начать войну с бусурманами. Ибо мы обещали султану мир, и нам бы великий был грех, потому что мы клялись по закону нашему.

Вишь, проклятый! что это он путает такое? - сказал Бульба писарю.

Да, так видите, панове, что войны не можно начать. Честь лыцарская не велит. А по своему бедному разуму вот что я думаю: пустить с челнами одних молодых. Пусть немного пошарпают берега Анатолии. Как думаете, панове?

Веди, веди всех! - закричала со всех сторон толпа. - За веру мы готовы положить головы!

Кошевой испугался. Он нимало не желал тревожить всего Запорожья. Притом ему казалось неправым делом разорвать мир.

Позвольте, панове, речь держать!

Довольно! - кричали запорожцы, - лучшего не скажешь.

Когда так, то пусть по-вашему, только для нас будет еще большее раздолье. Вам известно, панове, что султан не оставит безнаказанно то удовольствие, которым потешатся молодцы. А мы, вот видите, будем наготове, и силы у нас будут свежие. Притом же и татарва может напасть во время нашей отлучки. Да если сказать правду, то у нас и челнов нет в запасе, чтобы можно было всем отправиться. А я, пожалуй, я рад, я слуга вашей воли.

Хитрый атаман замолчал. Кучи начали переговариваться, куренные атаманы совещаться, и решили на том, чтобы отправить несколько молодых людей под руководством опытных и старых.

Таким образом, все были уверены, что они совершенно по справедливости предпринимают свое предприятие. Такое понятие о праве весьма было извинительно народу, занимавшему опасные границы среди буйных соседей. И странно, если бы они поступили иначе. Татары раз десять перерывали свое шаткое перемирие и служили обольстительным примером. Притом, как можно было таким гульливым рыцарям и в такой гульливый век пробыть несколько недель без войны?

Молодежь бросилась к челнам осматривать их и снаряжать в дорогу. Несколько плотников явились вмиг с топорами в руках. Старые, загорелые, широкочленистые запорожцы с проседью в усах, засучив шаровары, стояли по колени в воде и стягивали их с берега крепким канатом. Несколько человек было отправлено в скарбницу на противуположный утесистый берег Днепра, где в неприступном тайнике они скрывали часть приобретенных орудий и добычу. Бывалые поучали других с каким-то наслаждением, сохраняя при всем том степенный, суровый вид. Весь берег получил движущийся вид, и хлопотливость овладела дотоле беспечным народом.

В это время большой паром начал причаливать к берегу. Стоявшая на нем куча людей еще издали махала руками. Куча состояла из козаков в оборванных свитках. Беспорядочный костюм (у них ничего не было, кроме рубашки и трубки) показывал, что они были слишком угнетены бедою или уже чересчур гуляли и прогуляли все, что ни было на теле. Между ними отделился и стал впереди приземистый, плечистый, лет пятидесяти человек. Он кричал сильнее других и махал рукою сильнее всех.

Бог в помощь вам, панове запорожцы!

Здравствуйте! - отвечали работавшие в лодках, приостановив свое занятие.

Позвольте, панове запорожцы, речь держать!

И толпа усеяла и обступила весь берег.

Слышали ли вы, что делается на гетманщине?

А что? - произнес один из куренных атаманов.

Такие дела делаются, что и рассказывать нечего.

Какие же дела?

Что и говорить! И родились и крестились, еще не видали такого, - отвечал приземистый козак, поглядывая с гордостью владеющего важной тайной.

Ну, ну, рассказывай, что такое! - кричала в один голос толпа.

А разве вы, панове, до сих пор не слыхали?

Нет, не слыхали.

Как же это? Что ж, вы разве за горами живете, или татарин заткнул клейтухом уши ваши?

Рассказывай! полно толковать! - сказали несколько старшин, стоявших впереди.

Так вы не слышали ничего про то, что жиды уже взяли церкви святые, как шинки, на аренды?

Так вы не слышали и про то, что уже христианину и пасхи не можно есть, покамест рассобачий жид не положит значка нечистою своею рукою?

Ничего не слышали! - кричала толпа, подвигаясь ближе.

И что ксендзы ездят из села в село в таратайках, в которых запряжены - пусть бы еще кони, это бы еще ничего, а то просто православные христиане. Так вы, может быть, и того не знаете, что нечистое католичество хочет, чтоб мы кинули и веру нашу христианскую? Вы, может быть, не слышали и об том, что уже из поповских риз жидовки шьют себе юбки?

Стой, стой! - прервал кошевой, дотоле стоявший, углубивши глаза в землю, как и все запорожцы, которые в важных делах никогда не отдавались первому порыву, но молчали и между тем в тишине совокупляли в себе всю железную силу негодования. - Стой! и я скажу слово! А что ж вы, враг бы поколотил вашего батька, что ж вы? разве у вас сабель не было, что ли? Как же вы попустили такому беззаконию?

Э, как попустили такому беззаконию! - отвечал приземистый козак, - а попробовали бы вы, когда пятьдесят тысяч было одних ляхов, да еще к тому и часть гетманцев приняла их веру.

А гетман ваш, а полковники что делали?

Э, гетман и полковники! А знаете, где теперь гетман и полковники?

Полковников головы и руки развозят по ярмаркам, а гетман, зажаренный в медном быке, и до сих пор лежит еще в Варшаве.

Содрогание пробежало по всей толпе; молчание, какое обыкновенно предшествует буре, остановилось на устах всех, и, миг после того, чувства, подавляемые дотоле в душе силого дюжего характера, брызнули целым потоком речей.

Как, чтобы нашу Христову веру гнала проклятая жидова? чтобы эдакое делать с православными христианами, чтобы так замучить наших, да еще кого? полковников и самого гетмана! Да чтобы мы стерпели все это? Нет, этого не будет!

Такие слова перелетали во всех концах обширной толпы народа. Зашумели запорожцы и разом почувствовали свои силы. Это не было похоже на волнение народа легкомысленного. Тут волновались всё характеры тяжелые и крепкие. Они раскалялись медленно, упорно, но зато распалялись, чтобы уже долго не остыть.

Как, чтобы жидовство над нами пановало?! А ну, паны-браты, перевешаем всю жидову! Чтобы и духу ее не было! - произнес кто-то из толпы.

Эти слова пролетели молнией, и толпа ринулась на предместье, с сильным желанием перерезать всех жидов.

Бедные сыны Израиля, растерявши все присутствие своего и без того мелкого духа, прятались в пустых горелочных бочках, в печках и даже заползывали под юбки своих жидовок. Но неумолимые, беспощадные мстители везде их находили.

Ясновельможные паны! - кричал один высокий и тощий жид, высунувши из кучи своих товарищей жалкую свою рожу, исковерканную страхом. - Ясновельможные паны! Мы такое объявим вами, что еще никогда не слышали, такое важное, что не можно сказать, какое важное!

Ну, пусть скажут! - сказал Бульба, который всегда любил выслушать обвиняемого.

Ясные паны! - произнес жид. - Таких панов еще никогда не видывано, - ей-богу, никогда! Таких добрых, хороших и храбрых не было еще на свете... - Голос его умирал и дрожал от страха. - Как можно, чтобы мы думали про запорожцев что-нибудь нехорошее. Те совсем не наши, что арендаторствуют на Украйне! ей-богу, не наши! то совсем не жиды: то черт знает что. То такое, что только поплевать на него, да и бросить. Вот и они скажут тоже. Не правда ли, Шлема, или ты, Шмуль?

Ей-богу, правда! - отвечали из толпы Шлема и Шмуль, в изодранных яломках, оба белые, как глина.

Мы никогда еще, - продолжал высокий жид, - не соглашались с неприятелями. А католиков мы и знать не хотим! Пусть им черт приснится! Мы с запорожцами - как братья родные...

Как? чтоб запорожцы были с вами братья? - произнес один из толпы. - Не дождетесь, проклятые жиды! В Днепр их, панове, всех потопить поганцев!

Эти слова были сигналом, жидов расхватали по рукам и начали швырять в волны. Жалкий крик раздался со всех сторон; но суровые запорожцы только смеялись, видя, как жидовские ноги в башмаках и чулках болтались на воздухе. Бедный высокий оратор, накликавший сам на свою шею беду, схватил за ноги Бульбу и жалким голосом молил:

Великий господин, ясновельможный пан! Я знал и брата вашего покойного Дороша. Какой был славный воин! Я ему восемьсот цехинов дал, когда нужно было выкупиться из плена у турков.

Ты знал брата? - спросил Тарас.

Ей-богу, знал: великодушный был пан.

А как тебя зовут?

Хорошо, я тебя проведу. - Сказавши это, Тарас повел его к своему обозу, возле которого стояли козаки его. - Ну, полезай под телегу, лежи там и не пошевелись, а вы, братцы.. не выпускайте жида.

Сказавши это, он отправился на площадь, потому что раздавшийся бой литавров возвестил собрание рады. Несмотря на свою печаль и сокрушение о случившихся на Украйне несчастиях, он был несколько доволен представлявшимся широким раздольем для подвигов, и притом для подвигов таких, которые представляли ему мученический венец по смерти.

Вся Сеча, все, что было на Запорожье, собралось на площадь. Старшины, куренные атаманы по коротком совещании решили на том, чтобы идти с войсками прямо на Польшу, так как оттуда произошло все зло, желая внести опустошение в землю неприятельскую и предвидя себе при этом добычу.

И вся Сеча вдруг преобразилась. Везде были только слышны пробная стрельба из ружей, бряканье саблей, скрып телег; все подпоясывалось, облачалось. Шинки были заперты; ни одного человека не было пьяного. Необыкновенная деятельность сменила вдруг необыкновенную беспечность. Кошевой вырос на целый аршин. Это уже не был тот робкий исполнитель ветреных желаний вольного народа. Это был неограниченный повелителъ. Это был почти деспот, умевший только повелевать. Все своевольные и гульливые рыцари стройно стояли в рядах, почтительно опустив головы, не смея поднять глаз, когда он раздавал повеления тихо, с расстановкою, как глубоко знающий свое дело и уже не в первый раз приводивший его в исполнение. В деревянной небольшой церкве служил священник молебен, окропил всех святою водою, все целовали крест.

Когда все запорожское войско вышло из Сечи, головы всех обратились назад.

Прощай, наша мать! - сказали почти все в одно слово. - Пусть же тебя хранит бог от всякого несчастия!

Проходя предместье, Тарас Бульба увидел с изумлением, что жидок его уже раскинул свою лавочку и продавал какие-то кремешки и всякую дрянь.

Дурень, что ты здесь сидишь? - сказал он ему, - разве хочешь, чтобы тебя застрелили, как воробья?

Молчите, - отвечал жид. - Я пойду за вами и войском и буду продавать провиант по такой дешевой цене, по какой еще никогда никто не продавал. Ей-богу, так! вот увидите.

Бульба пожал плечами и отъехал к своему отряду.

Гоголь «Тарас Бульба», глава 2 – краткое содержание

Дети Бульбы – суровый, твёрдый Остап и ловкий, падкий на женскую красоту Андрий – не походили друг на друга. Остап думал лишь о воинской славе, а Андрий ещё во время учёбы в Киеве воспылал страстной любовью к случайно увиденной полячке – дочери ковенского воеводы. Раз он даже пробрался к ней в дом через печную трубу.

Гоголь «Тарас Бульба», глава 3 – краткое содержание

Стараясь быстрее познакомить сыновей с военным делом, Бульба предложил главному запорожскому вождю – кошевому атаману – устроить поход против татар или турок. Острожный атаман отказался, сославшись на договоры. Тогда Тарас устроил в Сечи казацкий бунт и сходку. Выбежав на главную площадь, запорожцы низложили кошевого и выбрали на его место товарища Бульбы, Кирдягу.

Гоголь «Тарас Бульба», глава 4 – краткое содержание

Гоголь «Тарас Бульба», глава 5 – краткое содержание

Казаки предали страшному опустошению все южные области Польши. Остап и Андрий, радуя Бульбу, показали в этой войне неслыханную храбрость. Под конец запорожское войско осадило город Дубно и решило выморить его голодом.

В одну из ночей, когда вся казацкая армия спала под городскими стенами, Андрий внезапно увидел перед собой лицо старой татарки – служанки той польской панночки, которую он полюбил в Киеве. Татарка рассказала, что её госпожа находится в Дубно и уже близка к голодной смерти. С городских стен она видела средь казаков Андрия и теперь просит у него хотя бы кусок хлеба.

Сердце Андрия забилось от этого известия. Потихоньку набрав в мешок еды, он пошёл за татаркой к тайному подземному ходу, который вёл за городские стены.

«Тарас Бульба». Художественный фильм по повести Н. В. Гоголя, 2009

Гоголь «Тарас Бульба», глава 6 – краткое содержание

Татарка проводила Андрия в город, к дому своей госпожи. Ставшая ещё красивее панночка умильно смотрела на своего спасителя. Любовь помутила разум казака. Он тут же поклялся прекрасной полячке, что отречётся ради неё от родины, отца и казачества.

Вбежавшая татарка принесла Андрию и панне известие: в город вошло сильное польское подкрепление.

Андрий и польская красавица. Иллюстрация С. Овчаренко к повести Гоголя «Тарас Бульба»

Гоголь «Тарас Бульба», глава 7 – краткое содержание

Поляки сумели пробраться в город, внезапно напав у одних ворот на перепившийся Переяславский курень. Много казаков при этом погибло. Тарас Бульба не мог найти Андрия и думал, что он тоже убит. Однако знакомый жид Янкель рассказал: он видел его сына в городе. Очаровавшись красивой полячкой, тот велел передать запорожцам, что они уже ему не братья.

Под стенами Дубно закипели новые кровавые бои. Когда в них пал атаман уманского куреня, казаки выбрали на его место сына Бульбы, Остапа.

Гоголь «Тарас Бульба», глава 8 – краткое содержание

К казакам пришла весть, что опустевшую Сечь жестоко разграбили татары . Запорожское войско разделилось: одна его половина бросилась вдогонку за татарвой , а другая – осталась осаждать Дубно.

Гоголь «Тарас Бульба», глава 9 – краткое содержание

Тарас старался ободрить оставшихся под стенами города гордой речью о товариществе . Узнав об отступлении половины казаков, шляхтичи выступили из-за стен с сильными отрядами. В смертельном бою с обеих сторон пало много славных воинов. В решительный момент из городских ворот неожиданно вылетело польское подкрепление, во главе которого скакал, рубя запорожцев, сын Бульбы, Андрий.

Разъярённый отец нагнал сына у леса, схватил за повод его коня, проклял Андрия за измену народу и вере и застрелил из ружья. (См. Смерть Андрия .) К Бульбе подъехал Остап. Из леса на них внезапно бросилась толпа поляков. Тарас увидел, как Остапа схватили и начали вязать. Он кинулся на помощь к сыну, но потерял сознание от страшного удара.

Гоголь «Тарас Бульба», глава 10 – краткое содержание

Старый товарищ Товкач вынес израненного Бульбу из битвы и на коне довёз до Сечи. Там раны Тараса зажили, но он ничего не знал о судьбе Остапа. Мысль о сыне не давала Бульбе покоя.

Тарас решил хотя бы ценой собственной жизни узнать, что случилось с Остапом. Поляки оценили голову Бульбы в две тысячи червонных, однако знакомый жид Янкель за щедрую мзду тайно довёз его через заставы до Варшавы на дне воза, засыпанного сверху кирпичами.

Гоголь «Тарас Бульба», глава 11 – краткое содержание

В Варшаве Янкель с помощью других пронырливых жидов узнал, что Остап сидит в городской темнице. Попытка вызволить его оттуда или хотя бы добиться за деньги свидания с ним не удалась. Бульба вскоре узнал, что на следующий день Остапа и других казаков казнят на городской площади в присутствии огромной толпы.

Тарас пожелал пойти на место казни. Остапа подвели к палачу первым. Он с непоколебимым мужеством выносил ужасные муки. «Добре, сынку, добре!» – с замиранием сердца говорил про себя Бульба, глядя на это. Перед самой смертью, в ужасных страданиях Остап воскликнул: «Батько! Слышишь ли ты?»

«Слышу!» – раздалось ему в ответ среди всеобщей тишины. Польские стражники бросились искать Тараса, но он уже ускользнул. (См. Смерть Остапа .)

Остап перед казнью. Иллюстрация С. Овчаренко к повести Гоголя «Тарас Бульба»

Гоголь «Тарас Бульба», глава 12 – краткое содержание

Гетмана Остраница и его товарищ Гуня подняли в Малороссии новое казацкое восстание . Лучше всех сражался полк, во главе которого стоял Тарас Бульба, мстивший за убитого Остапа. Казаки разбили самого коронного гетмана Николая Потоцкого, но потом их вожди неосмотрительно пошли на мир с врагом.

Бульба отговаривал от этого мира, а когда его не послушали – продолжил борьбу с одним своим полком. Пять польских полков настигли его на берегу Днестра. Шляхтичи схватили Тараса, приковали к высокому дереву на холме и стали жечь на костре. Но и в последние минуты жизни Бульба успел прокричать скакавшим к реке соратникам о месте, где спрятаны лодки. Уже охваченный огнём, он громко пророчил, что поднимется на Русской земле великое православное царство, и не будет в мире силы, которая не покорилась бы ему. (См. Смерть Тараса Бульбы .)

Повесть Гоголя «Тарас Бульба» — рассказ о запорожских казаках — очень интересное школьное произведение. Если вы не читали, или хотите вспомнить основные моменты, то наше краткое содержание будет очень полезно.

Глава 1

Роман начинается со встречи главного героя — козака Тараса Бульбы – со своими сыновьями, Андрием и Остапом. Молодые люди приехали из Киева, где они обучались в семинарии. Тарас по-доброму смеется над одеждой и внешним видом сыновей; Остап обижается, и между ним и отцом начинается небольшая драка. Добрая мать пытается остановить Тараса, но он и сам прекращает бить сына, довольный тем, что смог его испытать. Мужчина хочет так же «поздороваться» и с Андрием, но обнявшая его мать не дала Тарасу этого сделать.

Тарас Бульба хочет послать сыновей на Сечь, чтобы они стали настоящими козаками; он считает, что если Остап и Андрий будут окружены книгами и материнской лаской, они станут избалованными неженками. Мать не хочет отъезда сыновей, но она не может возразить своему мужу. Сотники, приглашенные Тарасом по случаю возвращения Остапа и Андрия, напротив, одобрили идею старого козака; сам Тарас Бульба хочет ехать вместе с сыновьями.

Ночью мать не ложилась спать; она обнимала своих сыновей и мечтала о том, чтобы эта ночь длилась вечно. Старой женщине было трудно после долгой разлуки снова расставаться с Остапом и Андрием. Она до последней минуты надеялась, что муж изменит решение или хотя бы перенесет отъезд на неделю. Но он не сделал этого, и на следующий день вместе с сыновьями поехал на Сечь. Когда они отъезжали, мать с несвойственной ее возрасту быстротой побежала к детям и благословила их. Она не могла заставить себя отойти от любимых сыновей; козакам пришлось дважды уводить ее силой.

Глава 2

Трое мужчин – отец и два сына — ехали молча и думали о своем. Тарас Бульба вспоминал о своей бурной молодости и представлял, как будет хвастаться сыновьями перед своими товарищами.

Остапа и Андрия отправили обучаться в Киевскую академию в возрасте двенадцати лет. Остап неоднократно пытался сбежать и закапывал букварь, но его возвращали и покупали новый учебник. Как-то раз, после очередной попытки побега, отец сказал, что отправит Остапа в монастырь, если такое повторится еще раз. Тогда мальчик начал прилежно учиться и через некоторое время стал одним из лучших по успеваемости.

Андрий же учился хорошо, причем не прилагая для этого особых усилий. Он часто затевал какую-нибудь авантюру, но благодаря своей изобретательности и гибкому уму почти всегда избегал наказания. Однажды он увидел красивую полячку и влюбился в нее; на следующую ночь юноша пробрался к ней в покои. Девушка сперва испугалась, но вскоре уже смеялась, надевая свои украшения на молодого человека. Когда в дверь постучали, служанка панночки – татарка – помогла Андрию покинуть дом.

Через некоторое время отец с сыновьями прибыл на остров Хортица. Молодые люди, въезжая на Сечь, ощущали некоторый страх, смешанный со странным удовольствием. Козаки на острове гуляли, дрались, чинили одежду – жизнь шла своим чередом.

Глава 3

На Сечи можно было встретить самых разных людей: ремесленников, торговцев, партизанов и беглых офицеров. Некоторые козаки были учеными, а некоторые не учились никогда. Все эти люди были объединены общей любовью к родной земле. Большинство из них целые дни проводили в веселых пирушках; молодые сыновья Тараса Бульбы быстро привыкли к такой атмосфере. Однако это не нравилось старому козаку, который хотел, чтобы молодые люди закаляли характер в боях. Он начал думать, как поднять сечь на битву; это привело к ссоре с кошевым – он, напротив, не хотел начала сражений. Тарас Бульба, который привык, чтобы все было так, как нужно ему, решает отомстить. Для этого он подговаривает своих друзей напоить всех жителей Сечи, чтобы они сами свергли кошевого. Все проходит по плану, и на Сечи избирают нового кошевого – Кирдягу, старого товарища Тараса Бульбы.

Глава 4

Тарас обсуждает военный поход с Кирдягой, но тот говорит, что не станет никого принуждать, и начнет бои только по желанию козаков; новый кошевой не хочет быть ответственным за нарушение мира. Вскоре на Хортицу прибывает паром, на котором находятся беглые козаки. Они рассказывают, что священники-католики ксендзы ездят на повозках, запряженных христианами, а людям нельзя отмечать православные праздники без согласия жидов. Такое оскорбление народа и веры сильно разозлило козаков, и они решили биться с поляками за свою веру и Отчизну. Поднялся шум и крик, и запорожцы сразу стали ловить жидов. Но один из них – Янкель – сказал Тарасу Бульбе, что знал его покойного брата; старый козак не стал его убивать и разрешил поехать с ними в Польшу.

Глава 5

Запорожцы совершали переходы по ночам, а днем – отдыхали. Все чаще разносились слухи об их военном могуществе и новых завоеваниях. Сыновья Тараса заметно возмужали в ходе сражений, и он очень ими гордился. Остап проявлял себя как отважный воин, обладающий аналитическим умом. Андрий же не особенно размышлял во время битв, действуя по велению сердца; однако это также помогало ему выигрывать различные сложные бои.

Вскоре войско подошло к городу Дубно. Козаки полезли на вал, но их остановили летящие сверху камни, мешки с песком, стрелы и горшки с кипятком. Тогда они решили взять город измором: вытоптали все поля, уничтожили посадки на огородах и стали ждать. Остапу и Андрию не понравилась такая тактика сражений; отец утешал их: «терпи, козак – атаманом станешь». В этот момент есаул привез Остапу и Андрию иконы и благословление от матери. Молодые люди сильно скучают по ней.

Ночью, когда все заснули, Андрий смотрит на звезды, а потом ходит и смотрит на природу. Тут он замечает женскую фигуру; оказывается, что это – татарка, служанка панночки! Она говорит юноше, что все люди в городе голодают, а прекрасная полячка ничего не ела несколько дней; заметив Андрия, панночка попросила ее найти его и попросить принести немного хлеба. Молодой человек сразу пускается на поиски еды; увидев, что вся приготовленная каша съедена козаками, он вытаскивает из-под брата мешок с припасами, на котором он спал. Остап на миг просыпается, но тут же снова засыпает. Андрий осторожно крадется к татарке, которая обещала показать подземный ход в город. Тут юноша слышит голос отца; Тарас Бульба говорит ему, что женщины до добра не доведут. Молодой человек очень испугался, но старый козак быстро заснул.

Глава 6

Пробираясь по подземному ходу, Андрий попадает в монастырь, где молятся священники. Его поражает красота собора и звучащей в нем музыки. Вскоре он с татаркой выходит в город; на улице к нему подходит человек, сошедший с ума от голода; он просит хлеба. Андрий дает ему кусок, но мужчина умирает, съев его, потому что его желудок очень давно не получал пищи. Татарка сообщает, что жители города съели все живое, но, по словам воеводы, нужно продержаться лишь пару дней, а потом на подмогу прибудут несколько польских полков.

Они заходят в дом панночки; Андрий и девушка не могут налюбоваться друг на друга. Тем временем татарка принесла хлеб; молодой козак предупредил панночку, что нужно есть понемножку, чтобы не умереть. Ничем не передать тот взгляд, каким смотрела на него девушка. В порыве любви Андрий отрекается от веры, отца и Родины – он готов на все, только бы быть рядом с молодой панночкой.

Тут татарка сообщает весть: польские полки вошли в город и ведут взятых в плен запорожцев. Андрий радостно целует панночку.

Глава 7

Запорожцы, желая отомстить за плененных товарищей, решают организовать нападение на Дубно. Янкель рассказывает Тарасу Бульбе, что видел в городе Андрия на хорошем коне и в новом наряде. Старый козак не поверил ему; тогда Янкель сообщил, что в Дубно готовится свадьба дочери пана и Андрия, которая будет сыграна, когда Андрий в составе польского войска прогонит запорожцев. Тарас Бульба думает, что еврей лжет.

Утром начинается сражение; козаки хотят разбить полк противника на несколько частей. Одного из атаманов убивают, и Остап храбро мстит за него. За это козаки выбирают его атаманов вместо убитого. Первым решением Остапа было некоторое отступление от городских стен; как только запорожцы выполнили этот приказ, со стен посыпались различные предметы, ранившие многих оставшихся под ними.

После окончания битвы запорожцы похоронили мертвых товарищей, а тела мертвых поляков привязали к диким лошадям. Тарас Бульба удивляется, почему он не видел среди воинов-противников своего сына.

Глава 8

Из Сечи приходит плохая новость: на Хортицу напали татары. На совете, созванном кошевым, козаки решили идти вдогонку за татарами и возвращать то, что было украдено. Не согласен с этим только Тарас Бульба. Он считает, что нельзя оставлять товарищей в польских темницах: нужно сначала вызволить их, а потом уже идти на татар. Козаки считают, что прав и Тарас; тогда один старый и уважаемый запорожец Касьян Бовдюг предлагает разделиться: кто-то с кошевым идет за татарами, а кто-то с Тарасом Бульбой – на поляков. После этого козаки стали прощаться друг с другом. Было решено нападать ночью, чтобы противники не заметили уменьшения запорожского войска.

Глава 9

Тем временем в Дубно снова начинается голод. Вскоре начинается битва, в ходе которой поляки восхищаются отвагой запорожцев; но они применяют пушки, и козакам приходится трудно. Тарас Бульба подбадривает своих товарищей. Тут он замечает Андрия, который находится в составе конного полка. Увидя, как его сын убивает без разбору и своих, и чужих, Тарас Бульба ощутил сильную злость. Он догнал Андрия; при виде отца тот потерял боевой дух. Тарас убивает сына выстрелом, перед этим произнеся: «Я тебя породил, я тебя и убью!». Последним словом, произнесенным Андрием, стало не имя матери или Родины, а имя прекрасной панночки.

Остап видит, как отец убивает его младшего брата, но не успевает разобраться: он попадает в плен к полякам. По итогам битвы запорожское войско сильно поредело. Тарас Бульба упал с коня.

Глава 10

Козак Товкач отвозит Тараса на Сечь. Через полтора месяца он оправляется от ранений. Те запорожцы, которые уехали биться с татарами, не вернулись. Тарас Бульба стал задумчивым и равнодушным; все его мысли заняты судьбой старшего сына. Старый козак просит Янкеля отвезти его в Варшаву, не боясь того, что за его голову в Польше в награду положены две тысячи червонных. Янкель за определенную сумму прячет Тараса на дне повозки, заложив верх кирпичом.

Глава 11

Тарас Бульба обращается к жидам с просьбой освободить его сына, но уже поздно: казнь состоится на следующий день. Тарас соглашается увидеться с Остапом на рассвете. Янкель дает ему иностранную одежду; в тюрьме еврей льстит надзирателям, но из-за обидной реплики одного из них старый козак раскрывает свое инкогнито. Потом он требует провести его на место казни.

Во время казни Остап, шедший впереди всех, кричит в толпу: «Отец, где ты теперь: Слышишь ли меня?». Тарас отвечает: «Слышу!».

Глава 12

Через некоторое время все запорожцы собираются в поход на Польшу; ими руководит Тарас Бульба, ненависть которого к ляхам стала очень сильной. Козаки дошли до Кракова; по пути они сожгли восемнадцать городов. Гетман Потоцкий дает обещание никогда не наступать на запорожцев, но Бульба не верит ему и убеждает всех козаков своего полка в том, что поляк их обманывает; полк Бульбы уходит. Вскоре поляки разбивают поверивших им запорожцев. Спустя несколько дней они догоняют и полк Тараса. Жестокое сражение длится четыре дня. Запорожцы были близки к победе, но полякам удалось схватить Тараса Бульбу, когда тот искал в траве свою люльку. Старого козака сжигают на костре; перед смертью он кричит товарищам, чтобы они бежали к реке и уходили от погони в челнах. До самой смерти атаман думает о козачьем войске и об его будущих победах. Запорожцы, плывя в челноках, тоже говорят о своем славном атамане.

Уже около недели Тарас Бульба жил с сыновьями своими на Сечи. Остап и Андрий мало занимались военною школою. Сечь не любила затруднять себя военными упражнениями и терять время; юношество воспитывалось и образовывалось в ней одним опытом, в самом пылу битв, которые оттого были почти беспрерывны. Промежутки козаки почитали скучным занимать изучением какой-нибудь дисциплины, кроме разве стрельбы в цель да изредка конной скачки и гоньбы за зверем в степях и лугах; все прочее время отдавалось гульбе - признаку широкого размета душевной воли. Вся Сечь представляла необыкновенное явление. Это было какое-то беспрерывное пиршество, бал, начавшийся шумно и потерявший конец свой. Некоторые занимались ремеслами, иные держали лавочки и торговали; но большая часть гуляла с утра до вечера, если в карманах звучала возможность и добытое добро не перешло еще в руки торгашей и шинкарей. Это общее пиршество имело в себе что-то околдовывающее. Оно не было сборищем бражников, напивавшихся с горя, но было просто бешеное разгулье веселости. Всякий приходящий сюда позабывал и бросал все, что дотоле его занимало. Он, можно сказать, плевал на свое прошедшее и беззаботно предавался воле и товариществу таких же, как сам, гуляк, не имевших ни родных, ни угла, ни семейства, кроме вольного неба и вечного пира души своей. Это производило ту бешеную веселость, которая не могла бы родиться ни из какого другого источника. Рассказы и болтовня среди собравшейся толпы, лениво отдыхавшей на земле, часто так были смешны и дышали такою силою живого рассказа, что нужно было иметь всю хладнокровную наружность запорожца, чтобы сохранять неподвижное выражение лица, не моргнув даже усом, - резкая черта, которою отличается доныне от других братьев своих южный россиянин. Веселость была пьяна, шумна, но при всем том это не был черный кабак, где мрачно-искажающим весельем забывается человек; это был тесный круг школьных товарищей. Разница была только в том, что вместо сидения за указкой и пошлых толков учителя они производили набег на пяти тысячах коней; вместо луга, где играют в мяч, у них были неохраняемые, беспечные границы, в виду которых татарин выказывал быструю свою голову и неподвижно, сурово глядел турок в зеленой чалме своей. Разница та, что вместо насильной воли, соединившей их в школе, они сами собою кинули отцов и матерей и бежали из родительских домов; что здесь были те, у которых уже моталась около шеи веревка и которые вместо бледной смерти увидели жизнь - и жизнь во всем разгуле; что здесь были те, которые, по благородному обычаю, не могли удержать в кармане своем копейки; что здесь были те, которые дотоле червонец считали богатством, у которых, по милости арендаторов-жидов, карманы можно было выворотить без всякого опасения что-нибудь выронить. Здесь были все бурсаки, не вытерпевшие академических лоз и не вынесшие из школы ни одной буквы; но вместе с ними здесь были и те, которые знали, что такое Гораций, Цицерон и Римская республика. Тут было много тех офицеров, которые потом отличались в королевских войсках; тут было множество образовавшихся опытных партизанов, которые имели благородное убеждение мыслить, что все равно, где бы ни воевать, только бы воевать, потому что неприлично благородному человеку быть без битвы. Много было и таких, которые пришли на Сечь с тем, чтобы потом сказать, что они были на Сечи и уже закаленные рыцари. Но кого тут не было? Эта странная республика была именно потребностию того века. Охотники до военной жизни, до золотых кубков, богатых парчей, дукатов и реалов во всякое время могли найти здесь работу. Одни только обожатели женщин не могли найти здесь ничего, потому что даже в предместье Сечи не смела показываться ни одна женщина.

Остапу и Андрию казалось чрезвычайно странным, что при них же приходила на Сечь гибель народа, и хоть бы кто-нибудь спросил: откуда эти люди, кто они и как их зовут. Они приходили сюда, как будто бы возвращаясь в свой собственный дом, из которого только за час пред тем вышли. Пришедший являлся только к кошевому; который обыкновенно говорил:

Здравствуй! Что, во Христа веруешь?

Верую! - отвечал приходивший.

И в троицу святую веруешь?

И в церковь ходишь?

А ну, перекрестись!

Пришедший крестился.

Ну, хорошо, - отвечал кошевой, - ступай же в который сам знаешь курень.

Этим оканчивалась вся церемония. И вся Сечь молилась в одной церкви и готова была защищать ее до последней капли крови, хотя и слышать не хотела о посте и воздержании. Только побуждаемые сильною корыстию жиды, армяне и татары осмеливались жить и торговать в предместье, потому что запорожцы никогда не любили торговаться, а сколько рука вынула из кармана денег, столько и платили. Впрочем, участь этих корыстолюбивых торгашей была очень жалка. Они были похожи на тех, которые селились у подошвы Везувия, потому что как только у запорожцев не ставало денег, то удалые разбивали их лавочки и брали всегда даром. Сечь состояла из шестидесяти с лишком куреней, которые очень походили на отдельные, независимые республики, а еще более походили на школу и бурсу детей, живущих на всем готовом. Никто ничем не заводился и не держал у себя. Все было на руках у куренного атамана, который за это обыкновенно носил название батька. У него были на руках деньги, платья, весь харч, саламата, каша и даже топливо; ему отдавали деньги под сохран. Нередко происходила ссора у куреней с куренями. В таком случае дело тот же час доходило до драки. Курени покрывали площадь и кулаками ломали друг другу бока, пока одни не пересиливали наконец и не брали верх, и тогда начиналась гульня. Такова была эта Сечь, имевшая столько приманок для молодых людей.

Остап и Андрий кинулись со всею пылкостию юношей в это разгульное море и забыли вмиг и отцовский дом, и бурсу, и все, что волновало прежде душу, и предались новой жизни. Все занимало их: разгульные обычаи Сечи и немногосложная управа и законы, которые казались им иногда даже слишком строгими среди такой своевольной республики. Если козак проворовался, украл какую-нибудь безделицу, это считалось уже поношением всему козачеству: его, как бесчестного, привязывали к позорному столбу и клали возле него дубину, которою всякий проходящий обязан был нанести ему удар, пока таким образом не забивали его насмерть. Не платившего должника приковывали цепью к пушке, где должен был он сидеть до тех пор, пока кто-нибудь из товарищей не решался его выкупить и заплатить за него долг. Но более всего произвела впечатленья на Андрия страшная казнь, определенная за смертоубийство. Тут же, при нем, вырыли яму, опустили туда живого убийцу и сверх него поставили гроб, заключавший тело им убиенного, и потом обоих засыпали землею. Долго потом все чудился ему страшный обряд казни и все представлялся этот заживо засыпанный человек вместе с ужасным гробом.

Скоро оба молодые козака стали на хорошем счету у козаков. Часто вместе с другими товарищами своего куреня, а иногда со всем куренем и с соседними куренями выступали они в степи для стрельбы несметного числа всех возможных степных птиц, оленей и коз или же выходили на озера, реки и протоки, отведенные по жребию каждому куреню, закидывать невода, сети и тащить богатые тони на продовольствие всего куреня. Хотя и не было тут науки, на которой пробуется козак, но они стали уже заметны между другими молодыми прямою удалью и удачливостью во всем. Бойко и метко стреляли в цель, переплывали Днепр против течения - дело, за которое новичок принимался торжественно в козацкие круги.

Но старый Тарас готовил другую им деятельность. Ему не по душе была такая праздная жизнь - настоящего дела хотел он. Он все придумывал, как бы поднять Сечь на отважное предприятие, где бы можно было разгуляться как следует рыцарю. Наконец в один день пришел к кошевому и сказал ему прямо:

Что, кошевой, пора бы погулять запорожцам?

Негде погулять, - отвечал кошевой, вынувши изо рта маленькую трубку и сплюнув на сторону.

Как негде? Можно пойти на Турещину или на Татарву.

Не можно ни в Турещину, ни в Татарву, - отвечал кошевой, взявши опять хладнокровно в рот свою трубку.

Как не можно?

Так. Мы обещали султану мир.

Да ведь он бусурмен: и бог и Святое писание велит бить бусурменов.

Не имеем права. Если б не клялись еще нашею верою, то, может быть, и можно было бы; а теперь нет, не можно.

Как не можно? Как же ты говоришь: не имеем права? Вот у меня два сына, оба молодые люди. Еще ни разу ни тот, ни другой не был на войне, а ты говоришь - не имеем права; а ты говоришь - не нужно идти запорожцам.

Ну, уж не следует так.

Так, стало быть, следует, чтобы пропадала даром козацкая сила, чтобы человек сгинул, как собака, без доброго дела, чтобы ни отчизне, ни всему христианству не было от него никакой пользы? Так на что же мы живем, на какого черта мы живем? растолкуй ты мне это. Ты человек умный, тебя недаром выбрали в кошевые, растолкуй ты мне, на что мы живем?

Кошевой не дал ответа на этот запрос Это был упрямый козак. Он немного помолчал и потом сказал:

А войне все-таки не бывать.

Так не бывать войне? - спросил опять Тарас.

Так уж и думать об этом нечего?

И думать об этом нечего.

"Постой же ты, чертов кулак! - сказал Бульба про себя, - ты у меня будешь знать!" И положил тут же отмстить кошевому.

Сговорившись с тем и другим, задал он всем попойку, и хмельные козаки, в числе нескольких человек, повалили прямо на площадь, где стояли привязанные к столбу литавры, в которые обыкновенно били сбор на раду. Не нашедши палок, хранившихся всегда у довбиша, они схватили по полену в руки и начали колотить в них. На бой прежде всего прибежал довбиш, высокий человек с одним только глазом, несмотря, однако ж, на то, страшно заспанным.

Кто смеет бить в литавры? - закричал он.

Молчи! возьми свои палки, да и колоти, когда тебе велят! - отвечали подгулявшие старшины.

Довбиш вынул тотчас из кармана палки, которые он взял с собою, очень хорошо зная окончание подобных происшествий. Литавры грянули, - и скоро на площадь, как шмели, стали собираться черные кучи запорожцев. Все собрались в кружок, и после третьего боя показались наконец старшины: кошевой с палицей в руке - знаком своего достоинства, судья с войсковою печатью, писарь с чернильницею и есаул с жезлом. Кошевой и старшины сняли шапки и раскланялись на все стороны козакам, которые гордо стояли, подпершись руками в бока.

Что значит это собранье? Чего хотите, панове? - сказал кошевой. Брань и крики не дали ему говорить.

Клади палицу! Клади, чертов сын, сей же час палицу! Не хотим тебя больше! - кричали из толпы козаки.

Некоторые из трезвых куреней хотели, как казалось, противиться; но курени, и пьяные и трезвые, пошли на кулаки. Крик и шум сделались общими.

Кошевой хотел было говорить, но, зная, что разъярившаяся, своевольная толпа может за это прибить его насмерть, что всегда почти бывает в подобных случаях, поклонился очень низко, положил палицу и скрылся в толпе.

Прикажете, панове, и нам положить знаки достоинства? - сказали судья, писарь и есаул и готовились тут же положить чернильницу, войсковую печать и жезл.

Нет, вы оставайтесь! - закричали из толпы. - нам нужно было только прогнать кошевого, потому что он баба, а нам нужно человека в кошевые.

Кого же выберете теперь в кошевые? - сказали старшины.

Кукубенка выбрать! - кричала часть.

Не хотим Кукубенка! - кричала другая. - Рано ему, еще молоко на губах не обсохло!

Шило пусть будет атаманом! - кричали одни. - Шила посадить в кошевые!

В спину тебе шило! - кричала с бранью толпа. - Что он за козак, когда проворовался, собачий сын, как татарин? К черту в мешок пьяницу Шила!

Бородатого, Бородатого посадим в кошевые!

Не хотим Бородатого! К нечистой матери Бородатого!

Кричите Кирдягу! - шепнул Тарас Бульба некоторым.

Кирдягу! Кирдягу! - кричала толпа. - Бородатого! Бородатого! Кирдягу! Кирдягу! Шила! К черту с Шилом! Кирдягу!

Все кандидаты, услышавши произнесенными свои имена, тотчас же вышли из толпы, чтобы не подать никакого повода думать, будто бы они помогали личным участьем своим в избрании.

Кирдягу! Кирдягу! - раздавалось сильнее прочих. - Бородатого!

Дело принялись доказывать кулаками, и Кирдяга восторжествовал.

Ступайте за Кирдягою! - закричали.

Человек десяток козаков отделилось тут же из толпы; некоторые из них едва держались на ногах - до такой степени успели нагрузиться, - и отправились прямо к Кирдяге, объявить ему о его избрании.

Кирдяга, хотя престарелый, но умный козак, давно уже сидел в своем курене и как будто бы не ведал ни о чем происходившем.

Что, панове, что вам нужно? - спросил он.

Иди, тебя выбрали в кошевые!..

Помилосердствуйте, панове! - сказал Кирдяга. - Где мне быть достойну такой чести! Где мне быть кошевым! Да у меня и разума не хватит к отправленью такой должности. Будто уже никого лучшего не нашлось в целом войске?

Ступай же, говорят тебе! - кричали запорожцы. Двое из них схватили его под руки, и как он ни упирался ногами, но был наконец притащен на площадь, сопровождаемый бранью, подталкиваньем сзади кулаками, пинками и увещаньями. - Не пяться же, чертов сын! Принимай же честь, собака, когда тебе дают ее!

Таким образом введен был Кирдяга в козачий круг.

Что, панове? - провозгласили во весь народ приведшие его. - Согласны ли вы, чтобы сей козак был у нас кошевым?

Все согласны! - закричала толпа, и от крику долго гремело все поле.

Один из старшин взял палицу и поднес ее новоизбранному кошевому. Кирдяга, по обычаю, тотчас же отказался. Старшина поднес в другой раз. Кирдяга отказался и в другой раз и потом уже, за третьим разом, взял палицу. Ободрительный крик раздался по всей толпе, и вновь далеко загудело от козацкого крика все поле. Тогда выступило из средины народа четверо самых старых, седоусых и седочупринных козаков (слишком старых не было на Сечи, ибо никто из запорожцев не умирал своею смертью) и, взявши каждый в руки земли, которая на ту пору от бывшего дождя растворилась в грязь, положили ее ему на голову. Стекла с головы его мокрая земля, потекла по усам и по щекам и все лицо замазала ему грязью. Но Кирдяга стоял не сдвинувшись и благодарил козаков за оказанную честь.

Таким образом кончилось шумное избрание, которому, неизвестно, были ли так рады другие, как рад был Бульба: этим он отомстил прежнему кошевому; к тому же и Кирдяга был старый его товарищ и бывал с ним в одних и тех же сухопутных и морских походах, деля суровости и труды боевой жизни. Толпа разбрелась тут же праздновать избранье, и поднялась гульня, какой еще не видывали дотоле Остап и Андрий. Винные шинки были разбиты; мед, горелка и пиво забирались просто, без денег; шинкари были уже рады и тому, что сами остались целы. Вся ночь прошла в криках и песнях, славивших подвиги. И взошедший месяц долго еще видел толпы музыкантов, проходивших по улицам с бандурами, турбанами, круглыми балалайками, и церковных песельников, которых держали на Сечи для пенья в церкви и для восхваленья запорожских дел. Наконец хмель и утомленье стали одолевать крепкие головы. И видно было, как то там, то в другом месте падал на землю козак. Как товарищ, обнявши товарища, расчувствовавшись и даже заплакавши, валился вместе с ним. Там гурьбою улегалась целая куча; там выбирал иной, как бы получше ему улечься, и лег прямо на деревянную колоду. Последний, который был покрепче, еще выводил какие-то бессвязные речи; наконец и того подкосила хмельная сила, и тот повалился - и заснула вся Сечь.