В своей внешней политике на Западе Юстиниан руководствовался прежде всего идеей восстановления Римской империи. Для осуществления этого грандиозного замысла Юстиниану нужно было покорить варварские государства, возникшие на развалинах Западной Римской империи. Первым пало в 534 г. под ударами византийских войск государство вандалов в Северной Африке. Внутренние междоусобия вандальской знати, недовольство местных берберийских племен правлением вандалов, помощь византийцам со стороны римских рабовладельцев и ортодоксального духовенства, притесняемых вандалами-арианами, обеспечили победу полководцу Юстиниана Велисарию.

Однако восстановление рабовладельческих отношений и римской налоговой системы в завоеванной провинции вызвало протест населения. Его разделяли и солдаты византийской армии, недовольные тем, что правительство не обеспечивало их в завоеванной стране земельными участками. В 536 г. солдаты восстали, к ним присоединились местные берберийские племена и беглые рабы и колоны. Во главе восстания встал византийский солдат Стотза. Только к концу 40-х годов VI в. Северная Африка была окончательно подчинена власти империи.

Еще больших жертв стоило империи завоевание королевства остготов в Италии. Высадившись летом 535 г. в Сицилии, Велисарий быстро захватил этот остров, переправился в Южную Италию и начал успешное продвижение в глубь страны. Опираясь на помощь италийской рабовладельческой знати и ортодоксального духовенства (готы, как и вандалы, были арианами), Велисарий в 536 г. овладел Римом.

Но и здесь реставраторская политика Юстиниана и произвол завоевателей вызвали широкое народное движение, которое возглавил остготский король Тотила (551-552), талантливый полководец и дальновидный политик. Как представитель остготской знати он, отнюдь не желая отмены института рабства, понимал, что без поддержки широких масс ему не разбить врага. Поэтому Тотила принимал в свою армию беглых рабов и колонов и давал им свободу. Одновременно он поддерживал свободное землевладение остготского и италийского крестьянства и проводил конфискацию поместий части крупных римских собственников, особенно выступавших против остготов. Это обеспечило ему поддержку всех слоев населения Италии, страдавших от реставраторской политики правительства Юстиниана. Тотила одержал блестящие победы над византийскими войсками. В 546 г. он взял Рим, вскоре отвоевал у византийцев большую часть Италии, а также Сицилию, Сардинию и Корсику.

Победы Тотилы обеспокоили его соперников из числа остготской знати. Многие знатные остготы стали отходить от него. В то же время и сам Тотила не был последователен в своей политике. Часто он шел на уступки остготской и италийской знати, отталкивая тем самым от себя народные массы и теряя сторонников. В 552 г. в Италию с громадной армией прибыл преемник Велисария полководец Нарсес. В июне того же года в битве у местечка Тагина армия Тотилы, несмотря на проявленный остготами героизм, потерпела жестокое поражение, а сам Тотила пал в сражении. Однако остготы продолжали упорное сопротивление, и лишь к 555 г. Италия была полностью завоевана византийцами.

Как и в Северной Африке, Юстиниан пытался сохранить в Италии рабовладельческие отношения и реставрировать римскую систему государственного управления. В 554 г. он издал «Прагматическую санкцию», которая отменяла все реформы Тотилы. Земли, ранее конфискованные у рабовладельческой знати, возвращались ей. Колоны и рабы, получившие свободу, вновь передавались их господам.

Одновременно с завоеванием Италии Юстиниан начал войну с вестготами в Испании, где ему удалось захватить ряд опорных пунктов в юго-восточной части Пиренейского полуострова.

Таким образом, казалось, что мечты Юстиниана о реставрации Римской империи близки к осуществлению. К Византийскому государству были вновь присоединены многие из ранее входивших в нее областей. Однако господство византийцев вызывало недовольство покоренного населения, и завоевания Юстиниана оказались непрочными.

На Востоке Византия в VI в. вела изнурительные войны с Сасанидским Ираном. Важнейшей причиной векового спора между ними были богатые области Закавказья и в первую очередь Лазика (современная Западная Грузия). Кроме того, Византия и Иран издавна соперничали в торговле шелком и иными драгоценными товарами с Китаем, Цейлоном и Индией. Воспользовавшись тем, что Византия была втянута в войну с остготами, сасанидский царь Хосров I Ануширван в 540 г. напал на Сирию. Так началась тяжелая война с Ираном, длившаяся с перерывами до 562 г. По мирному договору Лазика осталась за Византией, Сванетия и другие области Грузии - за Ираном. Византия обязалась платить Ирану ежегодную дань, но все же не допустила персов к побережью Средиземного и Черного морей. Неудачными для Юстиниана были и войны на северных границах империи. Почти ежегодно через Дунай переправлялись и нападали на территорию Византии славяне, авары, гунны, протоболгары, герулы, гепиды и другие варварские племена и народы. Особенно опасными для Византии были вторжения славян.

В византийском обществе VI в. выросла идейная и политическая роль православной церкви. Ее влияние на все стороны общественной жизни - идеологию, политику, законодательство, быт, нравы,- было необычайно велико.

Правительство Юстиниана прекрасно понимало силу церкви и старалось всеми способами укрепить свой союз с ней 1 . Одержимый идеей создания единой империи, в которой господствовала бы единая православная религия, Юстиниан в течение всего своего царствования заботился об единстве церкви не менее, чем об единстве государства. Единое государство, единый закон, единая православная церковь - это были три кита, на которых покоилась внутренняя и внешняя политика Юстиниана.

Еще император Юстин, в противовес своему предшественнику, монофиситу Анастасию, восстановил православие и признал никейский символ веры 2 . Продолжая политику своего дяди, хотя и с некоторыми отступлениями, Юстиниан выступил защитником православия против каких-либо иных вероучений. На союз с православным духовенством Юстиниана толкало прежде всего то обстоятельство, что его отношения со старой сенаторской аристократией были весьма напряженными и поэтому он особенно нуждался в таком могущественном союзнике, как церковь: ведь она имела много приверженцев и в центральных областях империи и в самой столице. Широкие завоевательные планы Юстиниана на Западе заставляли его постоянно думать и о союзе с Римом, искать поддержки у папского престола.

Политика Юстиниана в отношении церкви характеризуется двумя основными чертами. С одной стороны, он всемерно покровительствовал ортодоксальному духовенству, осыпал его различными привилегиями, щедрыми земельными пожалованиями и богатыми подарками, заботился о строительстве по всей стране множества храмов, монастырей и благотворительных учреждений. С другой стороны, в церковной политике Юстиниана чрезвычайно ярко обнаруживаются самодержавные тенденции, рассматриваемые иногда даже как проявление цезарепапизма. Юстиниан был не только ревностным защитником и милостивым покровителем христианской церкви, но и деспотическим владыкой, силой навязывающим ей свою волю 3 . Он всегда и везде самым решительным образом отстаивал примат светской власти перед церковной, подчеркивая, что император - глава не только государства, но и церкви, рассматривая патриархов и пап как своих слуг, порою жестоко третируя их. Юстиниан требовал признания своей верховной власти над церковью во всех сферах, в том числе и в области вероучения: он считал, что «император для церкви является верховным учителем веры». Даже в вопросах догматики и литургики Юстиниан сохранял за собой права верховного арбитра. Он направлял по своему произволу деятельность церковных соборов, писал теологические трактаты и сочинял религиозные гимны. Понимая опасность для государства церковных раздоров, он властной рукой устанавливал религиозные догматы, вмешивался в богословские споры, диктуя свою волю там, где нужно было примирить враждующие партии; впрочем, весьма часто его вмешательство лишь усиливало богословские распри.

Первейшей заботой правительства Юстиниана было преумножение богатств церкви и расширение ее влияния на народные массы. В этом отношении Юстиниан сделал так много, как ни один другой византийский император раннего средневековья.

Важным фактором укрепления экономической мощи церкви было запрещение отчуждать церковные имущества, санкционированное Новеллами Юстиниана 4 . Духовенство впоследствии использовало этот запрет для создания экзимированного церковного землевладения. Особенно показательна знаменитая VII Новелла Юстиниана от 535 г. Ареал ее действия был очень широк: он включал как столицу и соседние города, так и провинции - Восток, Иллирик, Египет, Ликаонию, Ликию, Африку, а также западные области - «от древнего Рима до пределов океана». Закон распространялся также на церкви, находившиеся под властью епископов и других патриархов, т. е. носил всеобъемлющий характер. Именно это заставило Юстиниана издать его не на «отечественном» (т. е. латинском), а на понятном для всех подданных империи греческом языке. Согласно VII Новелле, запрещалось отчуждать недвижимое имущество, принадлежавшее церковным учреждениям: дома, поля, сады,- а также занятых на обработке земли рабов и государственные хлебные выдачи. Запрет был наложен на все виды отчуждения: продажу, дарение, обмен, долгосрочную аренду (эмфитевсис), отдачу имущества в залог кредиторам. Исключение было сделано только в пользу императора 5 . Закон разрешал ему в случае необходимости в интересах государства производить обмен государственного имущества на имущество церкви.

В законе содержатся существенные положения относительно взаимоотношений светской и церковной властей. Юстиниан отстаивает идею главенства императора над церковью. По его словам, «источником всех богатств церквей является щедрость императора». Именно он, как верховный собственник всего имущества в империи, мог одарить церковь всеми благами, для него же «давать церквам без меры является лучшей мерой» 6 . Забота о преумножении богатств церкви есть первейшая забота императора, но сама церковь должна постоянно помнить о его благодеяниях.

Многое было сделано Юстинианом и для поднятия престижа церковных учреждений 7 . В его законодательстве местные церковные общины впервые признавались корпорациями; они наделялись правами юридического лица и могли обладать собственным имуществом. Духовенство добилось предоставления церковным организациям серьезных привилегий 8 . По своим социально-экономическим последствиям важнейшей стала привилегия церкви выступать наследником любого лица - в соответствии с его завещанием. Именно это право обеспечило в дальнейшем быстрый рост церковных имуществ за счет пожертвований верующих. Подобной привилегией до того времени пользовались лишь государство и городские общины. Особенно крупные последствия возможность приобретать имущество по завещанию имела для монастырей 9 . Одновременно законодательство Юстиниана признало статус юридического лица за учреждениями, основанными с благотворительной целью. Отныне больницы, богадельни, сиротские и странноприимные дома получили право владеть имуществом, правда, под надзором местного епископа.

Все эти рескрипты императора, издававшиеся по просьбам церковных иерархов, свидетельствуют об упорном стремлении церкви к расширению своих привилегий. Они заложили фундамент ее экономического благосостояния в последующие века.

Рост земельных богатств византийской церкви порождал недовольство представителей светского землевладения, в частности сенаторской аристократии. Прокопий, идеолог последней, резко осуждает Юстиниана за покровительство церковному землевладению в ущерб светскому. По его словам, Юстиниан всячески потворствовал тому, что духовенство грабило своих соседей, захватывая их земли. В судебных процессах по делам о захвате имущества церковью правительство неизменно было на стороне духовных лиц. «Справедливость, - пишет Прокопий,- он (Юстиниан) видел в том, чтобы церковнослужители всегда оказывались победителями своих противников» 10 . Сам император, незаконно конфискуя имущество у сенаторов и других представителей аристократии, жертвовал земли церкви, «прикрывая свои преступления покровом благочестия» 11 .

Не меньшему осуждению со стороны Прокопия подвергаются мероприятия Юстиниана по упрочению прав церковного землевладения. Так, большое негодование старой римской знати вызвал закон, по которому срок давности для подачи судебных исков о возврате церковных земель увеличивался до 100 лет 12 .

Все это показывает, что при Юстиниане значительно обострилась борьба представителей светского и церковного землевладения, причем в этой борьбе Юстиниан, как правило, был на стороне церкви.

В VI в. церковь добилась от центрального правительства и серьезных политических уступок. Важнейшей из них было дарование духовенству особой церковной юрисдикции. Верховным судьей каждого духовного лица в империи был его епископ; светские судьи не могли рассматривать дела клириков. Церковным же иерархам, особенно епископам, предоставлялось право контроля над гражданской администрацией. В подвластной ему епархии, в своем городе епископ получал широкие судебные и административные полномочия; он контролировал светских магистратов, должен был выступать защитником интересов всех жителей епархии 13. Правда, предоставляя епископам право надзора за местной администрацией, император оставлял за собой возможность самому вмешиваться не только в догматические споры, но и в установление внутреннего распорядка жизни духовенства, прежде всего монашества. Император регламентировал правила избрания нового епископа и посвящения клириков в духовный сан, порядок избрания игуменов монастырей и управляющих «богоугодными» учреждениями. Юстиниан заботился о строгости нравов клириков и монахов, санкционировал постоянный надзор высших иерархов за подчиненными им духовными лицами 14 .

Вместе с тем церковь добилась полной поддержки государства в ее столкновениях с политическими и религиозными противниками. Борясь против инакомыслящих, церковь внесла в законодательство империи дух религиозной нетерпимости и установила правовые ограничения в зависимости от вероисповедания. Хотя на словах ортодоксальное духовенство после победы христианства и провозгласило веротерпимость основным принципом государственной политики 15 , на деле, однако, оно начало вскоре жестокие преследования всех еретиков, язычников, евреев, вероотступников. Законодательство Юстиниана дает представление о чрезвычайно сложной атмосфере религиозных противоречий в 30-40-е годы VI в. Под покровом догматических споров между приверженцами различных вероучений достаточно четко прослеживаются социально-политические столкновения, иногда превращавшиеся в острейшие классовые конфликты.

Мечта Юстиниана о создании единой империи на основе единой православной веры была очень далека от осуществления. В огромном государстве буквально кипела религиозная борьба, существовало множество враждовавших между собой и несогласных с догматами православия еретических течений.

На Западе империи прочные корни пустило арианство. В варварских королевствах остготов, вестготов и вандалов арианская церковь долгое время пользовалась привилегиями господствующей церкви. Арианское духовенство обладало огромными богатствами и множеством приверженцев. В Северной Африке, несмотря на гонения, сохраняли влияние донатисты и другие, более радикальные, религиозные секты. Но наиболее ожесточенная религиозно-политическая и социальная борьба развернулась на Востоке, где опаснейшими для византийского правительства были демократические религиозные секты; их вероучения носили открыто бунтарский характер и были враждебны как господствующей церкви, так и государству в целом. Крайне революционно настроенными сектантами являлись манихеи, имевшие многочисленных сторонников в народных массах Малой Азии, и монтанисты, учение которых находило прозелитов среди беднейшего крестьянства Фригии.

Евреи, весьма многочисленные на Востоке империи, также разделялись на секты, среди которых самой распространенной была секта самаритян в Палестине.

Несколько более умеренную в социально-политическом плане позицию занимали несториане, учение которых имело приверженцев в Армении, Месопотамии, Осроене, и монофиситы - самые сильные и самые многочисленные противники Халкидонского собора, создавшие влиятельные церковные организации в Египте, Сирии, Палестине, Месопотамии, Армении, и даже в Константинополе. Монофиситы пользовались здесь покровительством императрицы Феодоры и ее окружения. Несторианская и особенно монофиситская ереси объединяли отнюдь не только демократические слои населения. Среди монофиситов большим влиянием пользовались богатые купцы и другие состоятельные горожане крупных городов Востока, сепаратистски настроенные земельные магнаты восточных провинций, многочисленное монофиситское духовенство и монашество.

Поставив перед собой задачу создать сильную централизованную империю, объединенную единой религией, Юстиниан с первых же шагов своего правления столкнулся с острейшей проблемой внутрицерковной борьбы. Искоренение ересей стало одним из центральных вопросов его внутренней политики 16 . Оно означало по существу борьбу не только против религиозных, но и против классовых и политических противников империи и господствующей церкви.

Под влиянием высшего ортодоксального духовенства Юстиниан возвел религиозную нетерпимость в государственную доктрину. Беспощадное истребление ересей он провозгласил долгом совести всех православных подданных Византийского государства 17 . В 527-528гг. были изданы императорские законы против еретиков, язычников, евреев, вероотступников. Преследования распространялись на всех неправославных, исключение было сделано лишь для готов-ариан, находившихся на службе империи в качестве воинов-федератов. Правительство Юстиниана слишком нуждалось в услугах готских воинов, чтобы запретить им свободно исповедовать свою веру 18 . Кроме того, Константинополь должен был считаться с могущественным остготским королем Теодорихом, выступившим против преследования ариан.

Законодательство Римской империи со времен Диоклетиана не знало столь суровых и столь грандиозных по своим масштабам гонений на инакомыслящих. Прежде всего вне закона ставились все еретические культы. Еретикам запрещалось иметь свою церковную организацию и иерархию, совершать таинства крещения, брака, рукоположение в духовный сан 19 . «Было бы нелепым дозволять нечестивым совершение священных обрядов» 20 , - гласила одна из Новелл Юстиниана. Был отдан приказ закрывать арианские храмы, еврейские и самаритянские синагоги, разрушать их или превращать в православные церкви. Особенно жестоко преследовались всякие «тайные сборища» еретиков.

Еретики ущемлялись в политических и имущественных правах, отстранялись от участия в общественной жизни. Юстинианова доктрина, согласно которой «справедливо лишать земных благ тех, кто не поклоняется истинному богу» 21 , нашла широкое применение в законодательстве и жизненной практике. По приказу императора все еретики лишались права занимать общественные, государственные, военные и даже некоторые муниципальные должности. Вводился строжайший контроль за составом чиновничьего аппарата: для поступления на государственную службу было необходимо, чтобы три уважаемых гражданина поклялись на евангелии и удостоверили, что претендент не еретик, а исповедует ортодоксальную религию. Еретики, занимавшие какие-либо должности к моменту издания закона, немедленно увольнялись. За ними сохранялись лишь наименее выгодные, связанные с выполнением повинностей и несением расходов должности куриалов и когорталов. Будучи вынуждены нести тягостные обязанности, еретики отнюдь не смели претендовать на какие-либо преимущества 22 .

Еретикам запрещалось заниматься и свободными профессиями: они исключались из состава адвокатуры и профессуры. Правительство опасалось, «чтобы своим преподаванием они не вовлекли простые души в собственные заблуждения» 23 . Эти предписания наглядно показывают страх, который испытывали правительство и духовенство перед идеями свободомыслия и непокорности властям, распространявшимися среди молодежи.

Но законодательство Юстиниана не ограничилось ущемлением политических прав еретиков. Были введены ограничения гражданской правоспособности всех лиц, не придерживавшихся догматов господствующей церкви. Император объявил: «Справедливо, чтобы православные пользовались в обществе большими преимуществами, чем еретики» 24 . Последние были жестоко стеснены в сфере гражданского права; закон вмешивался в их частную жизнь и семейные отношения, сея раздоры между родственниками. Еретики были ограничены в правах наследования и получения по завещанию дарений - так называемых легатов. Если в числе детей отца-еретика были дети-еретики и дети-православные, то закон давал православным предпочтительные права наследования перед еретиками. Если сыновья были заподозрены в ереси, то наследство переходило к более отдаленным родственникам, лишь бы они были православными. В случае же, когда никаких православных родственников не было, наследство еретика переходило в собственность государства 25 . Сами еретики могли завещать легаты и делать подарки только православным. По закону мать-еретичка обязана была даже вопреки собственному желанию выделить из своего имущества приданое дочери, придерживавшейся догматов православной церкви. Если между родителями возникали разногласия по поводу воспитания детей, то закон всегда защищал того из родителей, кто придерживался православия и хотел воспитывать детей в духе православной религии 26 . Еретики были лишены права давать и а суде свидетельские показания против православных. Отступники, т. е. лица, отступившиеся от православной религии и перешедшие в язычество или иудейство, лишались права составлять завещания и наследовать. Кроме того, они также не могли выступать на суде в качестве свидетелей. Если еретики даже и принимали православие, то тем не менее они всю жизнь подлежали строгому надзору церкви, а за вторичное впадение в ересь и вероотступничество их ожидала смертная казнь 27 .

Еретики, так же как язычники и иудеи, не могли владеть рабами-христианами. В случае нарушения этого закона раб получал свободу 28 .

Выступая против еретиков, т. е. всех, кто не исповедовал «истинной» веры и не подчинялся догматам господствующей вселенской церкви, Юстиниан, однако, проводил существенные разграничения в отношении различных сект и вероучений. Еретические секты, носившие демократический характер и угрожавшие самому существующему строю, не только ограничивались по закону в правах, но и подвергались гонениям. Наибольшую ненависть правительства Юстиниана вызывали манихеи и монтанисты. В отношении к ним законодательство проявляет предельную жестокость.

За приверженность к манихейской ереси каждому грозила смертная казнь; только смерть, по мнению законодателя, могла искупить преступления этих «проклятых богом безумцев». Всюду предписано было гнать манихеев, стирать с лица земли их нечестивые капища, искоренять самое их имя, предавать их самих позорной и мучительной казни. Смертной казнью карались и все, кто предоставлял убежище манихеям, кто не выдавал их властям. Строжайшим образом преследовалось распространение идей манихейства; манихейские книги предписывалось сжигать. Манихеи не только отстранялись от всех должностей, но им не давалось даже права владения имуществом, чтобы, «лишенные всего, они погибли в нищете» 29 .

Не меньшим гонениям подвергались фригийские монтанисты. Храмы, где они отправляли свой культ, разрушались 30 , тайные собрания сектантов разгонялись, представителей их духовенства отправляли в ссылку или казнили. Всем христианам, под страхом сурового наказания, запрещалось какое-либо общение с монтанистами. Последователям учения Монтана не разрешалось участвовать в судебных делах, даже касающихся лишь самих еретиков, давать показания не только против православных, но и против инакомыслящих. Они лишались всех гражданских прав, не могли заключать какие-либо законные сделки 31 .

Во все концы империи были посланы правительственные агенты, которые, опираясь на воинские отряды, насильственно заставляли еретиков переходить в православие или подвергали их мучительной казни. Многие еретики были избиты; некоторые сами наложили на себя руки 32 . В 527 г. большое число манихеев, мужчин и женщин, были с величайшей жестокостью сожжены на кострах 33 .

Ответом на преследования манихеев и монтанистов было массовое бегство еретиков за пределы империи. Прокопий пишет, что со времени начала гонения на еретиков «...вся Римская империя была наполнена избиениями и люди бежали из нее» 34 . Особенно упорное сопротивление гонениям оказали, по словам того же автора, «люди деревенского склада ума». Действительно, учения Мани и Монтана были широко распространены в первую очередь среди беднейшего крестьянства, колонов и рабов Малой Азии и других областей Востока. Не желая покориться правительству, манихеи и монтанисты в Малой Азии поднимали иногда оружие против гонителей. Во время кровавого подавления мятежа монтанистов во Фригии нередки были случаи самосожжения еретиков. Предпочитая смерть в огне подчинению властям, монтанисты сжигали себя заживо в своих храмах 35 .

Бегство и массовые самоубийства еретиков являлись формой проявления социального протеста широких народных масс против гнета господствующей церкви и государства.

Преследования еретиков то затихали, то возобновлялись с новой силой. В 40-х годах VI в. по приказу правительства Иоанн из Амиды, ставший позднее епископом Эфеса и написавший всемирную хронику, провел специальную карательную экспедицию в Малую Азию: целью экспедиции было искоренение ереси. В 542 г. ему было поручено обратить в православие всех вероотступников в Малой Азии, особенно в Лидии и Карий. Иоанну удалось насильственными мерами крестить около 70 тысяч еретиков. Одновременно им было, по преданию, основано 200 православных монастырей и построено около 100 храмов 36 . Таким образом, борясь с манихеями и монтанистами, правительство по сути расправлялось с опасными врагами господствующих классов.

Несколько иной характер носили преследования довольно многочисленных еще в VI в. язычников 37 . В отличие от манихеев и монтанистов, секты которых по своему социальному составу были плебейскими, сторонники язычества встречались в это время главным образом в среде старой римской аристократии. Случаи тайного поклонения языческим богам были нередки и в самом ближайшем окружении императора Юстиниана. Прокопий, осуждая его за ограничение прав сенаторской знати, одновременно приписывает императору корыстные соображения, побудившие его начать преследования язычников и некоторых других еретиков. «При полном отсутствии всякой вины, - пишет Прокопий, - он осуждал тех, кто слыл богатым в Византии и во всяком другом городе, одних обвиняя в многобожии, других в ересях и в неправом исповедании христианской веры» 38 . Языческий культ был запрещен законом, язычники лишены права занимать какие-либо должности на государственной и общественной службе. Исключение было сделано лишь для муниципальных должностей, занятие которых было скорее бременем, чем привилегией. Язычникам, перешедшим в христианство, а затем вновь отступившим от «правой» веры, грозила смертная казнь 39 .

Судя по законодательству Юстиниана, рассказам Прокопия и других современников, можно предположить, что борьба против язычников отражала не столько социальные противоречия, сколько столкновение различных группировок внутри господствующего класса, прежде всего старой римской аристократии и новой, светской и духовной знати, добившейся установления своего политического и идейного влияния в стране.

Определенные оттенки религиозной политики Юстиниана характеризует его отношение к евреям. Составлявшие значительную часть населения Палестины, они не подвергались официальным гонениям. Однако, подобно язычникам, евреи не могли занимать государственных должностей, им не разрешалось иметь рабов-христиан. Кроме того, евреям (как и жившим в империи варварам) категорически запрещалось вступать в брак с христианами. Такой брак считался незаконной связью 40 .

Более непреклонная политика проводилась правительством Юстиниана в отношении иудейской секты самаритян, учение которых имело много прозелитов в Палестине и других восточных провинциях. На самаритян в полной мере обрушились общие законы против еретиков. А в 528 г. Юстиниан издал специальный эдикт, предписавший: немедленное закрытие самаритянских синагог и запрещавший их_ восстановление в будущем 41 . По словам Прокопия, этот закон вызвал «необычайное волнение» 42 . Жестокий налоговый и национальный гнет, пренебрежение к культуре, религии и обычаям самаритян, притеснения со стороны местной знати и «правоверного» духовенства - все это усугубляло народное недовольство в Палестине. Начавшиеся гонения против самаритян послужили сигналом к открытому народному восстанию против византийского правительства и поддерживавшей его церкви.

Это восстание оставило настолько глубокий след в памяти византийского общества, что было описано многими как современными этому событию, так и более поздними историками и хронистами: Прокопием, Иоанном Малалой, Захарием Митиленским, Кириллом Скифопольским, автором Пасхальной хроники, в «Хронографии» Феофана, а также Михаилом Сирийцем 43 .

Поводом к восстанию послужили события в Скифополе, где во время столкновения с христианами самаритяне сожгли значительную часть города. Узнав об этом, император казнил архонта Басса, который не сумел предотвратить беспорядков. Опасаясь репрессий, самаритяне подняли восстание. Оно началось весной 529 г. и вскоре охватило всю Палестину. Особый размах движению придало то, что к восставшим самаритянам очень быстро присоединилось манихейское и языческое население провинции, также тяжко страдавшее от религиозных преследований 44 .

Начавшееся из-за религиозных разногласий, восстание сразу же приняло социальный характер: вместе с церквями восставшие жгли поместья и чинили «разбой» на дорогах 45 . Они громили православные храмы и сжигали их, убивали ненавистное духовенство и знать.

Социальный состав участников восстания был весьма разнороден. По данным Прокопия, их основную массу составлял деревенский люд, видимо, беднейшие, свободные и зависимые, крестьяне. «Жители же деревень, - пишет Прокопий, - собравшись все вместе, решили поднять оружие против императора и выбрали себе вождем одного из разбойников, по имени Юлиан, сын Савара» 46 .

Если разоренное крестьянство Палестины в целом шло под знамена Юлиана, то в городах положение было сложнее. По словам того же Прокопия, горожане, в том числе жители его родной Кесарии, после издания закона против самаритян раскололись на две группы: к одной принадлежали более состоятельные люди, по выражению Прокопия «разумные и добропорядочные»: они пошли сперва на компромисс с правительством и приняли христианство. Большинство же торгово-ремесленного населения, крещенное насильственно, вскоре вновь примкнуло к еретикам, в том числе таким радикальным, как манихеи 47 . Можно предположить, что в восстании приняли участие в первую очередь беднейшие слои городского демоса, плебейские массы, мелкие торговцы и ремесленники, в среде которых еретические учения имели особый успех.

Вождь восстания Юлиан был одним из тех «разбойников», как называет его Прокопий, отряды которых наводили страх на богатых землевладельцев по всей империи. Восставшие провозгласили Юлиана царем и торжественно короновали его. Тем самым была объявлена открытая война самому императору, а восстание приняло социально-политический характер, выйдя далеко за рамки столкновения на чисто религиозной почве. Юлиан со своими отрядами захватил крупный центр Палестины Неаполь, разрушил там все христианские церкви и убил епископа этого города Саммона. Одновременно несколько священников были изрезаны на куски и сожжены вместе с мощами, хранившимися в церквах. Иоанн Малала передает любопытный рассказ о том, что Юлиан и множество его приверженцев, справляя свою победу в Неаполе, устроили по этому случаю конские ристания на городском ипподроме. В первом забеге победил прославленный возничий Никий. Когда победитель пришел за наградой к Юлиану, тот спросил его, какой он придерживается веры. Узнав, что Никий христианин, Юлиан немедленно приказал отсечь ему голову мечом тут же, на ипподроме, на глазах многочисленных зрителей 48 . Рассказ Малалы показывает, сколь велика была тогда вражда между самаритянами и христианами.

Восстание в Палестине постепенно переросло в настоящую гражданскую войну.

По своим масштабам, по упорству и стойкости мятежников оно явилось одним из самых грандиозных народных движений из всех проходивших в VI в. под религиозными лозунгами.

Восстание представляло опасность для византийского правительства еще и потому, что за развитием событий в Палестине зорко следил постоянный враг Византии - сасанидский Иран. Волнения самаритян начались как раз во время мирных переговоров Юстиниана с шахом Кавадом. Персидский шах тотчас прервал переговоры, ожидая исхода палестинского восстания. Повстанцы в свою очередь отправили посольство к персам, которым предложили заключить союз против Константинополя. Напротив, архонт Палестины и дукса этой провинции Феодор Курносый донесли Юстиниану о дерзости «тирана» Юлиана и просили о помощи 49 . Юстиниан, крайне обеспокоенный восстанием в Палестине, отправил на его подавления большие воинские силы, поручив командование дуксу Палестины Феодору. Однако этих сил оказалось недостаточно для усмирения восставшей провинции, и Феодору пришлось заключить против самаритян союз с враждебными им арабскими шейхами 50 . С помощью арабского предводителя Абу-Кариба и началось подавление восстания. По словам Прокопия, восставшие, «вступив в открытый бой с отрядами войск императора, некоторое время держались, но затем, побежденные в сражении, погибли вместе со своим предводителем» 51 .

Иоанн Малала сообщает, что Юлиан был захвачен победителями в плен, обезглавлен, и его окровавленная голова, увенчанная короной, была в виде трофея отправлена в Константинополь императору Юстиниану 52 . Тотчас последовали ужасные репрессии против восставших. По данным Малалы, 20 тысяч самаритян были убиты, 20 тысяч и среди них дети и юные девушки - стали рабами арабов Абу-Кариба, которые продавали их затем в Иран и Эфиопию 53 . Прокопий называет явно преувеличенную цифру погибших во время восстания - 100 тысяч человек 54 .

Многие из жителей Палестины, спасаясь от расправы, бежали в Иран. Во время переговоров, которые повстанцы вели с персами, около 50 тысяч человек обещали добровольно перейти под власть персов, предпочитая их господство гнету Византийского государства. Персидский шах явно хотел использовать это восстание для срыва мирных переговоров с Византией. По словам Феофана, он якобы собирался при помощи самаритян и иудеев захватить всю Палестину и овладеть самим Иерусалимом, где хранились сказочные богатства 55 . Даже после разгрома на поле сражения остатки повстанческих войск не сдались: они бежали в горы, где продолжали сопротивление. Лишь в конце 530 г. последние отряды самаритян были окружены в горах, их вожди казнены, а оставшиеся в живых участники восстания силой обращены в христианство.

В результате гражданской войны Палестина, преданная огню и мечу, была жестоко разорена. Правительство Юстиниана с еще большей строгостью продолжало требовать от жителей этой провинции - как еретиков, так и христиан - уплаты налогов, что тяжело отразилось на положении всего населения опустошенной страны 56 . Вскоре после подавления восстания в Палестине были изданы новые, еще более суровые законы против самаритян, лишавшие их всех гражданских прав 57 . Внешне в провинции временно установилось спокойствие, и самаритяне под угрозой смерти стали переходить в православие. Но недовольство в Палестине не ослабевало. В 551 г., по просьбе епископа Кесарии Сергия, Юстиниан даже несколько смягчил законы против самаритян 58 .

Эти уступки константинопольского правительства уже не смогли, однако, предотвратить нового восстания самаритян, которое и вспыхнуло в июле 555 г. На этот раз восстание началось в крупнейшем городе Палестины - Кесарии. В отличие от первого восстания самаритян, в нем приняло участие преимущественно городское население этой провинции. По свидетельству современников, восстание было связано с движением городских димов и цирковых партий. Самаритяне и иудеи Кесарии Палестинской объединились в партию прасино-венетов и подняли оружие против правительства 59 . Такое объединение враждующих партий было чревато для правительства особенно опасными последствиями. Восставшие горожане сжигали церкви, убивали христиан. Они напали на резиденцию эпарха города (преторий) и разгромили ее. Во время восстания был убит Стефан - эпарх Кесарии и проконсул всей Палестины. Жена убитого вельможи бежала в Константинополь и рассказала Юстиниану о гибели своего мужа. Узнав о восстании, император тотчас послал в Палестину для ее усмирения полководца Амантия с многочисленным войском. Движение было потоплено в крови. По рассказу Феофана, Амантий, разыскав бунтовщиков, иных повесил, иных обезглавил, у других отсек конечности или конфисковал имущество. «И был страх великий во всех восточных провинциях» 60 .

Брожение в Палестине, однако, не прекращалось и после подавления второго восстания самаритян, а насильственно обращенные в христианство самаритяне вновь возвращались к старой вере. Для того чтобы окончательно смирить население непокорной провинции, преемник Юстиниана Юстин II в 572 г. вновь восстановил все суровые законы против самаритян 61 .

В отношении такого распространенного вероучения, как арианство, политика византийского правительства была противоречивой и непоследовательной: во многом она зависела от изменения общеполитической и военной обстановки. В годы завоевания Северной Африки и Италии Юстиниан не раз пытался пойти на компромисс с влиятельным арианским духовенством. Однако после победы над вандалами и остготами Константинополь, уступая настойчивым требованиям местного православного духовенства, открыто порвал с арианами. Церковники-ортодоксы в этих завоеванных провинциях проявляли полную непримиримость к своим соперникам-арианам. В 535 г. в Северной Африке под нажимом православного духовенства, мстившего им за гонения, которые происходили на православных во времена господства вандалов, была издана особая новелла о восстановлении всех прав и привилегий ортодоксальных церквей. Последним возвратили все земли, церковные богатства, предметы культа, захваченные арианами. Арианские храмы были разрушены, их имущество конфисковано и передано православному духовенству, арианские священники изгнаны, культ строжайшим образом запрещен. По закону, ариане не только отстранялись, как и другие еретики, от государственных должностей, но даже переход в православие не открывал им доступа к государственной или общественной деятельности. По словам Юстиниана, ариане должны были быть довольны и тем, что им сохранялась жизнь 62 .

Подобную же политику византийское правительство и ортодоксальное духовенство проводило в завоеванной Италии. Согласно Прагматической санкции 554 г., православной церкви вновь возвращалось все имущество, отнятое у нее во время владычества остготов. Кроме того, в широких масштабах была проведена конфискация богатств арианских церквей: их земли, рабы, храмы и все имущество передавались ортодоксальному духовенству 63 . Конфискация земель ариан проводилась, по данным Прокопия, и в самой империи.

Прокопий рассказывает, что в арианских храмах было собрано множество золота и драгоценностей, а само арианское духовенство владело большим числом домов и селений, огромными поместьями во всех частях византийского государства. Конфискация Юстинианом этих богатств, по словам историка, тяжело отразилась не только на самих арианах, но и привела к разорению православных ремесленников, получавших работу в поместьях арианского духовенства 64 .

В своей религиозной политике на Востоке византийское правительство всегда должно было считаться с богатым и могущественным несторианским и особенно монофиситским духовенством. И если Юстиниан сперва не хотел идти на уступки монофиситам в сфере догматики и осудил учение Нестория и Евтихия 65 , то в области политики он принужден был быть значительно более осторожным. Несториане и монофиситы были причислены к еретикам лишь законом 541 г. Правда, после этого на них были распространены все законы против еретиков. Монофиситам было запрещено отправление культа, их храмы были закрыты. Монофиситы подверглись ущемлению в своих гражданских правах, им было запрещено приобретать земельную собственность и даже брать земельные участки в аренду. Жены монофиситов были лишены права на приданое 66 .

В ответ на гонения монофиситы сплотились еще теснее и постепенно начали восстанавливать свою церковь. Большую роль в этом сыграл фанатичный монах, пользовавшийся покровительством Феодоры, мужественный и энергичный проповедник монофиситского учения - епископ Эдессы Яков Барадей. В 40-х годах VI в. он в одежде нищего пешком обошел многие восточные провинции: Яков Барадей побывал в Сирии, Армении, Малой Азии, на островах Эгейского моря; всюду он не только обращал население в свою веру, но и возрождал монофиситскую церковную организацию, рукополагая монофиситских епископов и священников. Преследования со стороны православных иерархов оказывались бесполезными, и Яков Барадей оставался неуловимым. В 550 г. он даже возвел на антиохийский патриарший престол монофисита Павла. Тем самым было завершено восстановление монофиситской церкви, которая по имени своего восстановителя была названа яковитской. Усиление монофиситов на Востоке заставило правительство Юстиниана пойти им на уступки несмотря на то, что этот шаг был чреват серьезными церковными неурядицами на Западе.

В 40-50-х годах VI в. отношения с монофиситами, с одной стороны, и с папским престолом, - с другой, превратились для византийского правительства в самую сложную проблему церковной политики. Завоевания на Западе требовали союза с Римом и, как следствие этого союза, проведения антимонофиситской политики: Запад был резко враждебен к монофиситам 67 .

Но разрыв с ними мог привести к отпадению восточных провинций, прежде всего Египта и Сирии, где все сильнее зрело недовольство миродержавной политикой Константинополя, где среди коптов и сирийцев росли сепаратистские настроения. Если мир с западной церковью мог был куплен лишь ценою усиления религиозного антагонизма с Востоком, то сближение с египетскими и сирийскими монофиситами могло быть достигнуто только ценою разрыва с Западом, с населением центральных областей и столицы империи, поддерживавшим православие. Поэтому Юстиниан в своей церковной политике вынужден был лавировать между Востоком и Западом.

По мере укрепления позиций монофиситской церкви на Востоке для него становилась все более настоятельной потребность какого-то компромисса с монофиситами. Средством к заключению мира с ними и установлению единства внутри церкви Юстиниан считал осуждение так называемых «Трех глав» - богословских трудов Феодора Мопсуэстийского, Феодорита Киррского и Ивы Эдесского. Произведения этих богословов были ненавистны монофиситам, обвинявшим их в приверженности к несторианской ереси. Ведь Халкидонский собор отнесся примирительно к упомянутым богословам и тем самым еще более скомпрометировал себя в глазах монофиситов. Осуждение «Трех глав» было косвенным порицанием и примирительной политики в этом вопросе Халкидонского собора68.

Вопреки протестам папы Вигилия и западного духовенства (Северной Африки, Сардинии, Италии и Иллирика) Юстиниан добился осуждения «Трех глав» на пятом вселенском соборе в Константинополе в 553 г. Однако борьба по этому вопросу, бесплодная и ожесточенная, не затухала: она длилась в общей сложности около 10 лет (544-554) и фактически не принесла византийскому правительству никаких положительных результатов.

Хотя для усмирения непокорного западного духовенства, особенно Северной Африки и Иллирика, Юстиниан применил такие средства религиозного «убеждения», как пытки, тюрьмы и казни, а римского папу Вигилия подвергал всяческим унижениям и насилиям 69 , Запад фактически отказался от компромисса с монофиситами.

Вместе с тем осуждение «Трех глав» не удовлетворило монофиситов, и Восток остался глух к уступкам императора. Монофиситы категорически отказались от соединения с православными и вместо желанного для Юстиниана единения церквей религиозные распри продолжались с прежним ожесточением.

Итак, поиски правительством Юстиниана компромисса сперва с верхушкой арианского, а затем и монофиситского духовенства лишний раз показывают, что их разделяли не столько социальные, сколько политические и - в меньшей мере - религиозные разногласия. Точно так же борьба ортодоксального духовенства против ариан и монофиситов была столкновением различных группировок внутри господствующего класса, борьбой внутри единой вселенской церкви за супрематию, власть, политическое влияние и богатство. Это, конечно, не означает, что в среде самих ариан и монофиситов не было оппозиционных и даже демократических элементов: напротив, они решительно выступали против господствующей церкви и правительства, и их участие в религиозной борьбе порою придавало ей социальную окраску. Во всяком случае церковная политика Юстиниана в конечном счете определялась крайне изменчивой социально-политической и идеологической борьбой в империи, происходившей чаще всего в форме религиозных столкновений. Правительство Юстиниана действовало совершенно беспощадно по отношению к тем еретическим движениям, которые в той или иной мере выражали социальный протест угнетенных народных масс. В то же время оно было значительно мягче в отношении других религиозных течений, не имевших столь ярко выраженного социального характера.

Последствия религиозной политики Юстиниана были для империи весьма плачевны. Гонения на еретиков порождали не только огромное недовольство в стране, но и массовое бегство гонимых, особенно из числа городских ремесленников и крестьян. Как бы подводя итоги религиозной политики Юстиниана, Прокопий писал в своей «Тайной истории»: «Поэтому народ большими толпами убегал не только к варварам, но и ко всем живущим далеко от римских пределов» 70 . И хотя ни один другой период истории Византии не дает столь яркого примера неограниченной власти императора над церковью, как правление Юстиниана, все же его усилия искоренить ереси, примирить православных и монофиситов и установить единство внутри церкви по существу остались бесплодными 71 .

Более того, авторитарная политика Юстиниана по отношению к духовенству и тщетные попытки сближения с монофиситами вызвали столь сильное возмущение, особенно в центральных и западных областях империи, что после смерти этого императора его преемники принуждены были вновь вернуться к безусловной поддержке православия и к защите догматов Халкидонского собора.

I. Начало династии Юстиниана.- II. Характер, политика и окружение Юстиниана.- III. Внешняя политика Юстиниана.- IV. Внутреннее правление Юстиниана.- V. Византийская культура в VI в.- VI. Уничтожение дела Юстиниана (565-610)

I. НАЧАЛО ДИНАСТИИ ЮСТИНИАНА

В 518 г., после смерти Анастасия, довольно темная интрига возвела на трон начальника гвардии Юстина. Это был крестьянин из Македонии, лет пятьдесят назад явившийся в поисках счастья в Константинополь, храбрый, но совершенно неграмотный и не имевший никакого опыта в государственных делах солдат. Вот почему этот выскочка, ставший основателем династии в возрасте около 70 лет, был бы весьма затруднен доверенной ему властью, если бы возле него не оказалось советчика в лице его племянника Юстиниана.

Уроженец Македонии подобно Юстину - романтическая традиция, делающая из него славянина, возникла в значительно более позднее время и не имеет никакой исторической ценности, - Юстиниан по приглашению своего дяди еще юношей явился в Константинополь, где получил полное римское и христианское воспитание. Он {29} имел опыт в делах, обладал зрелым умом, сложившимся характером - всем необходимым, чтобы стать помощником нового владыки. Действительно, с 518 по 527 г. он фактически правил от имени Юстина в ожидании самостоятельного правления, которое длилось с 527 по 565 г.

Таким образом, Юстиниан в течение почти полувека управлял судьбами Восточной Римской империи; он оставил глубокий след в эпохе, над, которой господствует его величественный облик, ибо одной его воли было достаточно, чтобы пресечь естественную эволюцию, увлекавшую империю к Востоку.

Под его влиянием с самого начала правления Юстина определилась новая политическая ориентация. Первой заботой константинопольского правительства стало примириться с Римом и положить конец расколу; чтобы скрепить союз и дать папе залог своего усердия в правоверии, Юстиниан в течение трех лет (518-521) яростно преследовал монофизитов на всем Востоке. Это сближение с Римом укрепило новую династию. Помимо того, Юстиниан весьма дальновидно сумел принять необходимые меры для обеспечения прочности режима. Он освободился от Виталиана, своего наиболее страшного противника; особенную же популярность он приобрел благодаря своей щедрости и любви к роскоши. Отныне Юстиниан начал мечтать о большем: он прекрасно понимал то значение, которое для его будущих честолюбивых планов мог иметь союз с папством; именно поэтому, когда в 525 г. явился в Константинополь папа Иоанн - первый из римских первосвященников, посетивший новый Рим, - ему был устроен торжественный прием в столице; Юстиниан чувствовал, как нравится на Западе подобное поведение, как неизбежно оно приводит к сравнению благочестивых императоров, правивших в Константинополе, с арианскими варварскими королями, господствовавшими в Африке и в Италии. Так Юстиниан лелеял великие замыслы, когда после смерти Юстина, последовавшей в 527 г., он стал единственным правителем Византии. {30}

II ХАРАКТЕР, ПОЛИТИКА И ОКРУЖЕНИЕ ЮСТИНИАНА

Юстиниан совершенно не походит на своих предшественников, государей V столетия. Этот выскочка, воссевший на трон цезарей, желал быть римским императором, и действительно он был последним великим императором Рима. Однако, несмотря на свое неоспоримое прилежание и трудолюбие - один из придворных говорил о нем: «император, который никогда не спит», - несмотря на подлинную заботу о порядке и искреннее попечение о хорошей администрации, Юстиниан, вследствие своего подозрительного и ревнивого деспотизма, наивного честолюбия, беспокойной деятельности, сочетавшейся с нетвердой и слабой волей, мог бы показаться в целом весьма посредственным и неуравновешенным правителем, если бы он не обладал большим умом. Этот македонский крестьянин был благородным представителем двух великих идей: идеи империи и идеи христианства; и благодаря тому, что у него были эти две идеи, его имя остается бессмертным в истории.

Преисполненный воспоминаний о величии Рима, Юстиниан мечтал восстановить Римскую империю такой же, какой она некогда была, укрепить незыблемые права, которые Византия, наследница Рима, сохраняла в отношении западных варварских королевств, и возродить единство римского мира. Наследник цезарей, он хотел подобно им быть живым законом, наиболее полным воплощением абсолютной власти и вместе с тем непогрешимым законодателем и реформатором, заботящимся о порядке в империи. Наконец, гордясь своим императорским саном, он желал украсить его всей помпой, всем великолепием; блеском своих построек, пышностью своего двора, несколько ребяческим способом называть своим именем («юстиниановыми») выстроенные им крепости, восстановленные им города, учрежденные им магистратуры; он хотел увековечить славу своего царствования и заставить своих подданных, как он говорил, почувствовать несравненное счастье быть рожденными в его время. Он мечтал о большем. Избранник божий, представитель и наместник бога на земле, он взял на себя задачу {31} быть поборником православия, будь то в предпринимаемых им войнах, религиозный характер которых неоспорим, будь то в огромном усилии, которое он делал для распространения православия во всем мире, будь то в способе, каким он управлял церковью и уничтожал ереси. Всю свою жизнь он посвятил осуществлению этой великолепной и гордой мечты, и ему посчастливилось найти умных министров, таких, как юрисконсульт Трибониан и префект претория Иоанн Каппадокийский, отважных полководцев, как Велисарий и Нарсес, и особенно, превосходного советника в лице «наивысокочтимейшей, богоданной супруги», той, кого он любил называть «своим самым нежным очарованием», в императрице Феодоре.

Феодора также происходила из народа. Дочь сторожа медведей с ипподрома, она, если верить сплетням Прокопия в «Тайной истории», приводила современников в негодование своей жизнью модной актрисы, шумом своих авантюр, а всего более тем, что победила сердце Юстиниана, заставила его на себе жениться и вместе с ним вступила на трон.

Несомненно, что пока она была жива - Феодора умерла в 548 г., - она оказывала на императора огромное влияние и управляла империей в такой же мере, как и он, а может быть и в большей. Происходило это потому, что несмотря на свои недостатки - она любила деньги, власть и, чтобы сохранить трон, часто поступала коварно, жестоко и была непреклонна в своей ненависти, - эта честолюбивая женщина обладала превосходными качествами - энергией, твердостью, решительной и сильной волей, осторожным и ясным политическим умом и, быть может, многое видела более правильно, чем ее царственный супруг. В то время как Юстиниан мечтал вновь завоевать Запад и восстановить в союзе с папством Римскую империю, она, уроженка Востока, обращала свои взоры на Восток с более точным пониманием обстановки и потребностей времени. Она хотела положить там конец религиозным ссорам, вредившим спокойствию и могуществу империи, вернуть путем различных уступок и политики широкой веротерпимости отпавшие народы Сирии и Египта и, хотя бы ценой разрыва с Римом, воссоздать прочное единство восточной монархии. И можно спросить {32} себя, не лучше ли сопротивлялась бы натиску персов и арабов та империя, о которой она мечтала, - более компактная, более однородная и более сильная? Как бы то ни было, Феодора давала чувствовать свою руку всюду - в администрации, в дипломатии, в религиозной политике; еще поныне в церкви св. Виталия в Равенне среди мозаик, украшающих абсиду, ее изображение во всем блеске царственного величия красуется как равное против изображения Юстиниана.

III ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ЮСТИНИАНА

В тот момент, когда Юстиниан пришел к власти, империя еще не оправилась от серьезного кризиса, охватившего ее с конца V столетия. В последние месяцы правления Юстина персы, недовольные проникновением имперской политики на Кавказ, в Армению, на границы Сирии, вновь начали войну, и лучшая часть византийского войска оказалась прикованной на Востоке. Внутри государства борьба зеленых и синих поддерживала чрезвычайно опасное политическое возбуждение, которое еще усугублялось плачевной продажностью администрации, вызывавшей всеобщее недовольство. Настоятельной заботой Юстиниана было устранить эти трудности, задерживавшие исполнение его честолюбивых мечтаний в отношении Запада. Не видя или не желая видеть размеров восточной опасности, он ценою значительных уступок подписал в 532 г. мир с «великим царем», что дало ему возможность свободно распоряжаться своими военными силами. С другой стороны, он беспощадно подавил внутренние смуты. Но в январе 532 г. грозное восстание, сохранившее по кличу повстанцев имя «Ника», в течение недели наполняло Константинополь пожарами и кровью. Во время этого восстания, когда, казалось, должен был рухнуть трон, Юстиниан оказался обязанным своим спасением главным образом храбрости Феодоры и энергии Велисария. Но во всяком случае, жестокое подавление восстания, устлавшее ипподром тридцатью тысячами трупов, имело своим результатом установление прочного порядка в столице и превращение {33} императорской власти в более абсолютную, чем когда бы то ни было.

В 532 г. руки у Юстиниана оказались развязанными.

Восстановление империи на Западе . Положение на Западе благоприятствовало его проектам. Как в Африке, так и в Италии жители, находившиеся под властью варваров-еретиков, давно призывали к восстановлению императорской власти; престиж империи был еще так велик, что даже вандалы и остготы признавали законность византийских притязаний. Вот почему быстрый упадок этих варварских королевств делал их бессильными перед наступлением войск Юстиниана, а их разногласия не давали им возможности объединиться против общего врага. Когда же в 531 г. захват власти Гелимером дал византийской дипломатии повод вмешаться в африканские дела, Юстиниан, полагаясь на грозную силу своей армии, не стал медлить, стремясь одним ударом освободить африканское православное население из «арианского плена» и заставить вандальское королевство вступить в лоно имперского единства. В 533 г. Велисарий отплыл от Константинополя с армией, состоявшей из 10 тыс. пехоты и 5-6 тыс. кавалерии; кампания была стремительной и блестящей. Гелимер, разбитый при Дециме и Трикамаре, окруженный при отступлении на горе Паппуа, был вынужден сдаться (534). В течение немногих месяцев несколько кавалерийских полков - ибо именно они сыграли решающую роль - против всякого ожидания уничтожили королевство Гензериха. Победоносному Велисарию в Константинополе были оказаны триумфальные почести. И хотя понадобилось еще пятнадцать лет (534-548), чтобы подавить восстания берберов и бунты распущенных наемников империи, Юстиниан все же мог гордиться завоеванием большей части Африки и надменно присвоить себе титул императора Вандальского и Африканского.

Остготы Италии не шелохнулись при разгроме Вандальского королевства. Вскоре настал и их черед. Убийство Амаласунты, дочери великого Теодориха, ее мужем Теодагатом (534) послужило Юстиниану поводом для вмешательства; на этот раз, однако, война была более тяжелой и продолжительной; несмотря на успех {34} Велисария, который завоевал Сицилию (535), захватил Неаполь, затем Рим, где он1 в течение целого года (март 537-март 538) осаждал нового остготского короля Витигеса, а затем завладел Равенной (540) и привел пленного Витигеса к стопам императора, готы вновь оправились под руководством ловкого и энергичного Тотиллы, Велисарий, посланный с недостаточными силами в Италию, был разбит (544-548); потребовалась энергия Нарсеса, чтобы подавить сопротивление остготов при Тагине (552), сокрушить в Кампании последние остатки варваров (553) и освободить полуостров от франкских орд Левтариса и Бутилина (554). Понадобилось двадцать лет, чтобы вновь завоевать Италию. Снова Юстиниан со свойственным ему оптимизмом слишком быстро поверил в окончательную победу, и быть может, именно поэтому он не сделал вовремя необходимого усилия, чтобы одним ударом сломить силу остготов. Ведь подчинение Италии имперскому влиянию было начато с совершенно недостаточной армией - с двадцатью пятью или едва с тридцатью тысячами солдат. В результате война безнадежно затянулась.

Равным образом в Испании Юстиниан воспользовался обстоятельствами, чтобы вмешаться в династические распри Вестготского королевства (554) и отвоевать юго-восток страны.

В результате этих счастливых кампаний Юстиниан мог льстить себя мыслью, что ему удалось осуществить свою мечту. Благодаря его упорному честолюбию Далмация, Италия, вся Восточная Африка, юг Испании, острова западного бассейна Средиземноморья - Сицилия, Корсика, Сардиния, Балеарские острова - вновь стали частями единой Римской империи; территория монархии увеличилась почти вдвое. В результате захвата Сеуты власть императора распространилась вплоть до Геркулесовых столпов и, если исключить часть побережья, сохраненную вестготами в Испании и в Септимании и франками в Провансе, можно сказать, что Средиземное море вновь стало римским озером. Без сомнения, ни Африка ни Италия не вошли в империю в своих прежних размерах; к тому же они были уже истощены и опустошены долгими годами войны. Тем не менее, вследствие этих {35} побед влияние и слава империи неоспоримо возросли, и Юстиниан использовал все возможности, чтобы закрепить свои успехи. Африка и Италия образовали, как некогда, две префектуры претория, и император старался вернуть населению его былое представление об империи. Восстановительные мероприятия частично заглаживали военную разруху. Организация обороны - создание больших военных команд, образование пограничных марок (limites) , занимаемых специальными пограничными войсками (limitanei) , постройка мощной сети крепостей, - все это гарантировало безопасность страны. Юстиниан мог гордиться тем, что он восстановил на Западе тот совершенный мир, тот «совершенный порядок», который казался ему признаком подлинно цивилизованного государства.

Войны на Востоке . К несчастью, эти крупные предприятия истощили империю и заставили ее пренебречь Востоком. Восток отомстил за себя самым страшным образом.

Первая персидская война (527-532) была лишь предвестником грозившей опасности. Так как ни один из противников не заходил слишком далеко, исход борьбы остался нерешенным; победа Велисария при Даре (530) была возмещена его поражением при Каллинике (531), и обе стороны вынуждены были заключить непрочный мир (532). Но новый персидский царь Хосрой Ануширван (531-579), деятельный и честолюбивый, был не из тех, кто мог удовлетвориться подобными результатами. Видя, что Византия занята на Западе, особенно обеспокоенный проектами мирового господства, которых Юстиниан не скрывал, он устремился в 540 г. в Сирию и взял Антиохию; в 541 г, он вторгся в страну лазов и захватил Петру; в 542 г. он разрушил Коммагену; в 543 г. разбил греков в Армении; в 544 г. опустошил Месопотамию. Сам Велисарий был не в силах его одолеть. Пришлось заключить перемирие (545), много раз возобновлявшееся, и в 562 г. подписать мир на пятьдесят лет, согласно которому Юстиниан обязался платить «великому царю» дань и отказался от всякой попытки проповедовать христианство на персидской территории; но хотя этой ценой он сохранял страну лазов, древнюю Колхиду, персидская угроза {36} после этой длительной и опустошительной войны не стала менее устрашающей для будущего.

В то же самое время в Европе граница на Дунае поддавалась под напором варваров. В 540 г. гунны предали огню и мечу Фракию, Иллирию, Грецию до Коринфского перешейка и дошли до подступов к Константинополю; в 547 и в 551 гг. славяне опустошили Иллирию, а в 552 г. грозили Фессалонике; в 559 г. гунны вновь появились перед столицей, спасенной с большим трудом благодаря храбрости старого Велисария.

Помимо того, на сцену выступают авары. Конечно, ни одно из этих вторжений не установило длительного господства чужеземцев в империи. Но все же Балканский полуостров был жестоко разорен. Империя дорого платила на востоке за триумфы Юстиниана на западе.

Меры защиты и дипломатия . Тем не менее Юстиниан стремился обеспечить защиту и безопасность территории как на западе, так и на востоке. Организацией больших военных команд, доверенных магистрам армии (magist ri militum), созданием на всех границах военных рубежей (limites), занятых специальными войсками (l imitanei), он перед лицом варваров восстановил то, что некогда называлось «прикрытием империи» (praetentura imperii). Но главным образом он воздвигал на всех границах длинную линию крепостей, которые занимали все важные стратегические пункты и образовывали несколько последовательных барьеров против вторжения; вся территория за ними для большей безопасности была покрыта укрепленными зaмками. Еще поныне во многих местах можно видеть величественные развалины башен, которые сотнями возвышались во всех имперских провинциях; они служат великолепным свидетельством того грандиозного усилия, благодаря которому, согласно выражению Прокопия, Юстиниан поистине «спас империю».

Наконец, византийская дипломатия, в дополнение к военным действиям, стремилась обеспечить во всем внешнем мире престиж и влияние империи. Благодаря ловкому распределению милостей и денег и искусному умению сеять раздоры среди врагов империи она приводила под византийское владычество варварские народы, бродившие на границах монархии, и делала их безопасными. Она {37} включала их в сферу влияния Византии путем проповеди христианства. Деятельность миссионеров, распространявших христианство от берегов Черного моря до плоскогорий Абиссинии и оазисов Сахары, была одной из характернейших черт византийской политики в средние века.

Таким образом империя создала себе клиентуру вассалов; в их числе были арабы из Сирии и Йемена, берберы из Северной Африки, лазы и цаны на границах Армении, герулы, гепиды, ломбарды, гунны на Дунае, вплоть до франкских государей отдаленной Галлии, в церквах которой молились за римского императора. Константинополь, где Юстиниан торжественно принимал варварских государей, казался столицей мира. И хотя престарелый император в последние годы правления действительно допустил упадок военных учреждений и чересчур увлекся практикой разорительной дипломатии, которая, вследствие раздачи денег варварам, вызывала их опасные вожделения, тем не менее несомненно, что пока империя была достаточно сильна, чтобы защищать себя, ее дипломатия, действовавшая при поддержке оружия, представлялась современникам чудом благоразумия, тонкости и проницательности; несмотря на тяжелые жертвы, которых стоило империи огромное честолюбие Юстиниана, даже его хулители признавали, что «естественным стремлением императора, обладающего великой душой, является желание расширить пределы империи и сделать ее более славной» (Прокопий).

IV ВНУТРЕННЕЕ ПРАВЛЕНИЕ ЮСТИНИАНА

Внутреннее управление империей доставило Юстиниану не меньше забот, чем защита территории. Его внимание занимала неотложная административная реформа. Грозный религиозный кризис настойчиво требовал его вмешательства.

Законодательная и административная реформа . В империи не прекращались смуты. Администрация была продажной и развращенной; в провинциях царили беспорядок и нищета; судопроизводство, вследствие неопределенности законов, было произвольным и пристрастным. {38} Одним из серьезнейших последствий такого состояния дел было очень неисправное поступление налогов. У Юстиниана были слишком развиты любовь к порядку, стремление к административной централизации, а также забота об общественном благе, чтобы он потерпел подобное положение дел. Помимо этого, для его великих начинаний ему были непрестанно нужны деньги.

Итак, он предпринял двойную реформу. Чтобы дать империи «твердые и незыблемые законы», он доверил своему министру Трибониану великий законодательный труд. Комиссия, созванная в 528 г. для проведения реформы кодекса, собрала и классифицировала в единый свод главные имперские постановления, обнародованные с эпохи Адриана. Это и был кодекс Юстиниана, опубликованный в 529 г. и вторично изданный в 534 г. За ним последовали Дигесты или Пандекты, в которых новая комиссия, назначенная в 530 г., собрала и классифицировала важнейшие выдержки из работ великих юристов второго и третьего веков, - огромный труд, законченный в 533 г., Институции - руководство, предназначенное для учащихся, - резюмировали принципы нового права. Наконец, сборник новых указов, опубликованных Юстинианом между 534 и 565 гг., дополнил внушительный памятник, известный под названием Corpus juris civilis.

Юстиниан был так горд этим великим законодательным творением, что запретил дотрагиваться до него в будущем и изменять его какими бы то ни было комментариями, а в школах права, реорганизованных в Константинополе, Бейруте и Риме, сделал его незыблемым основанием для юридического образования. И действительно, несмотря на некоторые недостатки, несмотря на спешку в работе, вызвавшую повторения и противоречия, несмотря на жалкий вид помещенных в кодексе отрывков из прекраснейших памятников римского права, - это было поистине великое творение, одно из наиболее плодотворных для прогресса человечества. Если юстинианово право дало обоснование абсолютной власти императора, оно же позднее сохранило и воссоздало в средневековом мире идею государства и социальной организации. Помимо этого, оно влило в суровое старое римское право новый дух христианства и таким образом {39} внесло в закон неизвестную до тех пор заботу об общественной справедливости, нравственности и человечности.

В целях преобразования администрации и суда Юстиниан обнародовал в 535 г. два важных указа, устанавливавших для всех чиновников новые обязанности и предписывавших им прежде всего скрупулезную честность в управлении подданными. В то же время император упразднил продажу должностей, увеличил жалованье, уничтожил бесполезные учреждения, объединил в ряде провинций, чтобы лучше обеспечить там порядок, гражданскую и военную власть. Это было началом реформы, которая должна была стать значительной по своим последствиям для административной истории империи. Он реорганизовал судебную администрацию и полицию в столице; по всей империи он проводил обширные общественные работы, заставлял строить дороги, мосты, акведуки, бани, театры, церкви и с неслыханной роскошью отстраивал Константинополь, частично разрушенный восстанием 532 г. Наконец, путем умелой экономической политики Юстиниан добился развития в империи богатой промышленности и торговли и, по своей привычке, хвастался, что «своими великолепными начинаниями он дал государству новый расцвет» . Однако на деле, несмотря на добрые намерения императора, административная реформа провалилась. Огромная тяжесть расходов и проистекавшая отсюда постоянная потребность в деньгах установили жестокую фискальную тиранию, которая истощила империю и довела ее до нищеты. Из всех великих преобразований удалось только одно: в 541 г. из соображений экономии был уничтожен консулат.

Религиозная политика . Как и все императоры, наследовавшие трон вслед за Константином, Юстиниан занимался церковью столько же вследствие того, что этого требовали интересы государства, сколько и из личной склонности к богословским спорам. Чтобы лучше подчеркнуть свое благочестивое усердие, он сурово пресле -{40} довал еретиков, в 529 г. приказал закрыть афинский университет, где еще тайно оставалось несколько языческих преподавателей, и яростно преследовал раскольников. Помимо этого он умел управлять церковью, как господин, и в обмен за покровительство и милости, которыми он ее осыпал, деспотически и грубо предписывал ей свою волю, откровенно называя себя «императором и священником». Тем не менее он неоднократно оказывался в затруднении, не зная, какой линии поведения ему следует держаться. Для успеха своих западных предприятий ему было необходимо сохранять установленное согласие с папством; чтобы восстановить политическое и моральное единство на Востоке, надо было щадить монофизитов, весьма многочисленных и влиятельных в Египте, Сирии, Месопотамии, Армении. Часто император не знал, на что решиться перед лицом Рима, требовавшего осуждения инакомыслящих, и Феодорой, советовавшей возвратиться к политике единения Зинона и Анастасия, и его колеблющаяся воля пыталась, несмотря на все противоречия, обрести почву для взаимного понимания и найти средство для примирения этих противоречий. Постепенно, в угоду Риму, он позволил константинопольскому собору 536 г. предать инакомыслящих анафеме, начал преследовать их (537-538), напал на их цитадель - Египет, а в угоду Феодоре дал возможность монофизитам восстановить их церковь (543) и постарался на Константинопольском соборе 553 г. добиться от папы косвенного осуждения решений Халкидонского собора. Свыше двадцати лет (543-565) так называемое «дело трех глав» волновало империю и порождало в западной церкви схизму, не устанавливая мира на Востоке. Ярость и произвол Юстиниана, обращенные на его противников (наиболее знаменитой его жертвой был папа Вигилий), не принесли никакого полезного результата. Политика единения и веротерпимости, которую советовала Феодора, была, без сомнения, {41} осторожной и разумной; нерешительность Юстиниана, колебавшегося между спорящими сторонами, привела, несмотря на его добрые намерения, лишь к росту сепаратистских тенденций Египта и Сирии и к обострению их национальной ненависти к империи.

V ВИЗАНТИЙСКАЯ КУЛЬТУРА В VI ВЕКЕ

В истории византийского искусства правление Юстиниана знаменует целую эпоху. Талантливые писатели, такие историки, как Прокопий и Агафий, Иоанн Эфесский или Евагрий, такие поэты, как Павел Силенциарий, такие богословы, как Леонтий Византийский, блестяще продолжали традиции классической греческой литературы, и именно на заре VI в. Роман Сладкопевец, «царь мелодий», создал религиозную поэзию - быть может, самое прекрасное и самое оригинальное проявление византийского духа. Еще более замечательным было великолепие изобразительных искусств. В это время в Константинополе завершался медленный процесс, подготовлявшийся в течение двух веков в местных школах Востока. А так как Юстиниан любил постройки, так как ему удавалось находить для осуществления своих намерений выдающихся мастеров и предоставлять в их распоряжение неистощимые средства, то в результате памятники этого столетия - чудеса знания, смелости и великолепия - ознаменовали в совершенных творениях вершину византийского искусства.

Никогда искусство не было более разнообразным, более зрелым, более свободным; в VI веке встречаются все архитектурные стили, все типы зданий - базилики, например св. Аполлинария в Равенне или св. Димитрия Фессалоникского; церкви, представляющие в плане многоугольники, например церкви св. Сергия и Вакха в Константинополе или св. Виталия в Равенне; постройки в форме креста, увенчанные пятью куполами, как церковь св. Апостолов; церкви, типа святой Софии, построенной Анфимием Тралльским и Исидором Милетским в 532-537 гг.; благодаря своему оригинальному плану, легкой, смелой и точно рассчитанной структуре, {42} искусному разрешению задач равновесия, гармоничному сочетанию частей этот храм доныне остается непревзойденным шедевром византийского искусства. Умелый подбор разноцветного мрамора, тонкая лепка скульптур, мозаичные украшения на голубом и золотом фоне внутри храма являют собой несравненное великолепие, представление о котором еще и поныне можно получить, за отсутствием мозаики, разрушенной в храме св. Апостолов или едва видимой под турецкой росписью св. Софии, - по мозаике в церквах Паренцо и Равенны, а также по остаткам чудесных украшений церкви св. Димитрия Фессалоникского. Повсюду - в ювелирном деле, в тканях, в изделиях из слоновой кости, в рукописях - проявляется все тот же характер ослепительной роскоши и торжественного величия, которые знаменуют рождение нового стиля. Под совместным влиянием Востока и античной традиции византийское искусство в эпоху Юстиниана вступило в свой золотой век.

VI УНИЧТОЖЕНИЕ ДЕЛА ЮСТИНИАНА (565 - 610)

Если рассматривать правление Юстиниана в целом, нельзя не признать, что он сумел на короткий срок вернуть империи ее былое величие. Тем не менее возникает вопрос, не было ли это величие более кажущимся, чем действительным, и не причинили ли в целом больше зла, чем добра, эти великие завоевания, остановившие естественное развитие восточной империи и истощившие ее в угоду крайнему честолюбию одного человека. Bо всех предприятиях Юстиниана постоянно существовало несоответствие между преследуемой целью и средствами для ее осуществления; отсутствие денег было постоянной язвой, разъедавшей самые блестящие проекты и самые похвальные намерения! Поэтому приходилось до крайнего предела увеличивать фискальный гнет, а так как в последние годы своего правления состарившийся Юстиниан все более и более оставлял течение дел на произвол судьбы, то положение Византийской империи, когда он умер - в 565 г., в возрасте 87 лет, - было совершенно плачевным. В финансовом и в военном отношении {43} империя была истощена; от всех границ надвигалась грозная опасность; в самой империи государственная власть ослабела - в провинциях вследствие развития крупной феодальной собственности, в столице в результате непрестанной борьбы зеленых и синих; повсюду царила глубокая нищета, и современники с недоумением спрашивали себя: «куда же исчезли богатства римлян?» Изменение политики стало настоятельной необходимостью; это было трудным делом, сопряженным с многочисленными бедствиями. Оно выпало на долю преемников Юстиниана - его племянника Юстина II (565-578), Тиберия (578-582) и Маврикия (582-602).

Они решительно положили начало новой политике. Отвернувшись от Запада, где к тому же вторжение лангобардов (568) отняло у империи половину Италии, преемники Юстиниана ограничились тем, что организовали солидную защиту, основав Африканский и Равеннский экзархаты. Этой ценой они вновь получили возможность заняться положением на Востоке и занять по отношению к врагам империи более независимую позицию. Благодаря проведенным ими мероприятиям по реорганизации армии, персидская война, возобновленная в 572 г. и длившаяся вплоть до 591 г., закончилась выгодным миром, по которому персидская Армения была уступлена Византии.

А в Европе, несмотря на то, что авары и славяне жестоко опустошали Балканский полуостров, захватывая крепости на Дунае, осаждая Фессалонику, угрожая Константинополю (591) и даже начиная надолго оседать на полуострове, все же в результате ряда блестящих успехов война была перенесена по ту сторону границ, и византийские армии дошли вплоть до Тиссы (601).

Но внутренний кризис все испортил. Юстиниан слишком твердо проводил политику абсолютного правления; когда он умер, аристократия подняла голову, вновь начали проявляться сепаратистские тенденции провинций, заволновались партии цирка. И так как правительство было не в состоянии восстановить финансовое положение, недовольство все возрастало, чему содействовали административная разруха и военные мятежи. Религиозная политика еще более обостряла всеобщее смятение. После кратковременной попытки осуществления веротерпи -{44} мости вновь начались ожесточенные преследования еретиков; и хотя Маврикий положил конец этим гонениям, конфликт, вспыхнувший между патриархом константинопольским, претендовавшим на титул вселенского патриарха, и папой Григорием Великим, усилил старинную ненависть между Западом и Востоком. Несмотря на свои несомненные достоинства, Маврикий был чрезвычайно непопулярен. Ослабление политического авторитета облегчило успех военного переворота, который возвел на трон Фоку (602).

Новый государь, грубый солдат, мог держаться только террором (602 - 610); этим он закончил разорение монархии. Хосрой II, приняв на себя роль мстителя за Маврикия, возобновил войну; персы завоевали Месопотамию, Сирию, Малую Азию. В 608 г. они оказались в Халкидоне, у врат Константинополя. Внутри страны восстания, заговоры, мятежи сменяли друг друга; вся империя призывала спасителя. Он явился из Африки. В 610 г. Ираклий, сын карфагенского экзарха, низложил Фоку и основал новую династию. После почти полувековых волнений Византия вновь обрела вождя, способного руководить ее судьбой. Но в течение этого полустолетия Византия все же постепенно возвращалась к Востоку. Преобразование в восточном духе, прерванное длительным правлением Юстиниана, должно было теперь ускориться и завершиться. {45}

Именно в правление Юстиниана два монаха принесли около 557 г. из Китая секрет разведения шелковичных червей, что позволило промышленности Сирии вырабатывать шелк, частично освободив Византию от иностранного импорта.

Это название связано с тем, что спор был основан на выдержках из работ трех богословов - Феодора Мопсуестского, Феодорита Кирского и Ивы Едесского, учение которых одобрил Халкидонский собор, а Юстиниан в угоду монофизитам, заставил осудить.

Юстиниан стремился вернуть империи, возрожденной им, как он полагал, надолго, порядок, процветание и хорошее управление, присущие ей в лучшие дни Рима. Принятые меры могут быть сведены к двум основным областям: законодательной деятельности и административной реформе.

Рим стал основоположником юридической науки. Благодаря ей государство обрело порядок и единство, а император - основу своей абсолютной власти. Юстиниан оценил значимость этого наследия, ту роль, которую оно еще могло играть, и осознал необходимость его сохранить. Законодательная деятельность Юстиниана - успешная благодаря правильному видению задачи и до- статочной воле для ее полного решения, а также умению найти людей, способных воплотить идеи правителя в жизнь, - самая известная и действительно самая замечательная часть его деяний. То, что позднее назвали Corpus juris civilis («Свод гражданского права»), состоит из четырех частей: собственно «Кодекса Юстиниана», то есть свода всех императорских установлений, начиная с Адриана и до 534 г.; «Дигест», или «Пандект» - сборника сочинений знаменитых юристов и краткого изложения всей римской юриспруденции; «Институций» - практического учебника права для студентов, и, наконец, «Новелл» -154 законов, принятых Юстинианом после 534 г. Интересно заметить, что «Кодекс», «Пандекты» и «Институции» написаны на латинском языке, в то время как большая часть «Новелл» на греческом, чтобы, по словам самого Юстиниана, их могли прочесть все - признание, которое, должно быть, многого стоило в устах императора, не любившего эллинизма и неохотно использовавшего греческий язык.

Невозможно переоценить значение всего сделанного в этой области, прежде всего, для Византии, усвоившей самое важное из того, что составляло цивилизационное наследие Рима. Но также оно непреходяще и для истории человечества, ведь в XII в. юстинианов-ский свод, часто применявшийся в том виде, как был записан, и до сих пор являющийся основой гражданского права, вернул Западу знание о принципах жизни общества и деятельности государства. В то время благодаря мудрой хранительнице, коей была Византия, «римское право воскресло для новой жизни и во второй раз объединило мир» (И. Покровский, цитируемый А. Васильевым).

Административная реформа

В узком смысле административная реформа Юстиниана сводится к двум указам 535 г., в которых император дал своим чиновникам общие наставления. В широком смысле - это весь комплекс мер, предпринятых Юстинианом для улучшения внутренней жизни страны.

Страшный мятеж, вспыхнувший в Константинополе в 532 г. и известный под именем «Ника» (греческое слово, означающее «победа» или «побеждай», которое выкрикивали восставшие), наглядно свидетельствовал о необходимости реформ, о том, что произвол чиновников и политика императора в целом переполнили чашу терпения народа. Издревле люди в каждом византийском городе разделялись на группировки - «димы», самыми многочисленными из которых были «синие» и «зеленые», но теперь они представляли собой нечто вроде политических партий. И те и другие собрались на ипподроме, единственном месте, где возможно было выразить общественное мнение. Впрочем, это не выходило за рамки установившегося обычая: когда император желал говорить с народом, он делал это в цирке с высоты своей ложи; историки донесли до нас некоторые весьма любопытные диалоги между глашатаями императора и бунтовщиками. Мятеж, начавшись в цирке, охватил весь город. В течение шести дней мятежники грабили и жгли все что попадалось под руку. Обещания отправить в отставку Трибониана и Иоанна Каппадокийского - двух министров, особо ненавидимых из-за жестокости управления, оказалось недостаточным, чтобы успокоить восставших. Велизарию пришлось прибегнуть к силе - он запер мятежников на ипподроме и учинил страшную резню, во время которой погибло по меньшей мере 30 тыс. человек. Кровавая расправа притушила мятеж, но Юстиниан усвоил урок.

Две новеллы 535 г., дополненные в последующие годы особыми указами, касались реформы бюрократической машины. Такие меры, как ликвидация бесполезных постов, отмена системы продажи наследственных должностей, увеличение жалованья, обязательная присяга для вступающих в должность, учреждение должностей специальных представителей, или «юстинианцев», наделенных полномочиями гражданской и военной власти, должны были сделать чиновников более независимыми от тех, кем они управляли, и более зависимыми от императора.

Юстиниан добавил к этому настойчивые призывы к правому суду (он реформировал одновременно и судебное управление), к справедливости, честности, доброжелательности. Другая серия мер, возможно, еще более существенна, поскольку с ее помощью Юстиниан пытался устранить злоупотребления крупных землевладельцев. Он чувствовал, что в среде земельной знати, кичившейся своими привилегиями и независимой от центральной власти, скрываются его противники. Направляя удар против них, он карал не только самых опасных врагов среднего класса, но и самых плохих налогоплательщиков, что в целом защищало благополучие всего государства. Юстиниан был прав, преследуя недобросовестных чиновников и мятежных вельмож. Но чем обернулись его усилия? Полной неудачей, основным виновником которой стал он сам, вынужденный нарушать собственные законы и давать пример плохого управления из-за постоянной и возрастающей потребности в деньгах. Расходы Юстиниана на войну и особенно на строительство были огромны. Едва в одном указе он принимал сторону задушенного налогами люда, как в следующем уже отдавал своим уполномоченным приказ любыми способами собрать как можно больше золота. Юстиниан продавал должности, вводил новые налоги, уменьшал вес монет. Он сделал чиновников лично ответственными за сбор налогов, что развязало руки для бесчинств, еще недавно сурово осуждаемых. Чиновник вновь превращался в безжалостного и бесчестного «мытаря», а налогоплательщики, дабы избежать этого бедствия, пополняли клиентуру крупных вельмож, могущество которых император пытался ослабить.

Религиозная политика

Стремясь к возрождению Римской империи, Юстиниан, естественно, нуждался в согласии с папством. Это было заметно еще в начале правления Юстина, когда тот в 518 г. - под влиянием Юстиниана - примирился с Римом, положил конец расколу Акакия* и, приняв условия папы, вычеркнул из диптихов имена патриарха и его преемников, а также Зенона и Анастасия - двух императоров, склонявшихся к монофисит-ству. В первые два года своего правления (527 и 528) Юстиниан издал крайне суровые указы, которые в определенном смысле поставили еретиков вне закона, а в 529 г. приказал закрыть Афинскую академию, последнее прибежище язычества. Победы на Западе сопровождались преследованиями ариан и многочисленными проявлениями почтительного отношения к папству.

Однако Феодора, в отличие от императора, вовсе не была ослеплена миражом Запада. Она понимала, что империя остается прежде всего восточной и что ее силу составляют восточные провинции. А они (Египет и Сирия - самые богатые из них) были решительно на стороне монофиситов. Из политических соображений, как, впрочем, и по убеждению, Феодора всю свою жизнь выступала защитницей монофиситов. Под ее влиянием Юстиниан проводил политику терпимости по отношению к ним, принял их представителей в Константинополе и позволил в 535 г. взойти на патриарший трон епископу Анфиму, разделявшему их взгляды. Ответ папы Агапита не заставил себя ждать: он сместил Анфима, принудил Константинопольский собор предать монофиситов анафеме (536) и добился от Юстиниана исполнения этих решений. Страшные преследования обрушились на монофиситов повсюду, вплоть до Египта.

Феодора взяла реванш. Несмотря на расправы и жесточайшие меры ересь не исчезла, ее вдохновители
находились в Константинополе, и даже жили во дворце императрицы. Благодаря пылкой пропаганде,
на которую император закрывал глаза, разогнанные общины вновь распространились по всему
Востоку. В 543 г., пытаясь скомпрометировать Халкидонский собор, Юстиниан пошел даже на то, что
заставил так называемый «Собор о трех главах» заклеймить принятые им определения. Чтобы получить на это согласие папы Вигилия, император велел похитить его из Рима и привезти в
Константинополь, где просьбами и угрозами добился заявления, подтверждающего решения «Собора о
трех главах».

Казалось, монофиситы одержали окончательную победу, но в 548 г. Феодора скончалась. Бурный протест Запада против слабости, проявленной папой, не оставил тому иного выхода, кроме как отозвать свое заявление. Юстиниан, еще раз прибегнув к насилию, заставил новый собор подтвердить постановление «Собора о трех главах» и, также силой, принудить исполнять эти решения, но добился лишь того, что вызвал раскол на Западе между своими сторонниками и теми, кто не мог примириться с его позицией. К тому же он не удовлетворил требования монофиситов на Востоке. Поражение было полным, и снова его главной причиной стала западная политика императора. Именно из-за нее Юстиниану не хватило сил противостоять врагу, нападавшему с Востока. Именно из-за этой политики, истощавшей финансы страны, провалилась административная реформа. И опять же из-за нее была утрачена последняя возможность прийти на христианском Востоке к религиозному единству, огромная потребность в котором возникнет столетие спустя - перед лицом арабского нашествия.

Экономическая жизнь

Скажу о ней кратко, отметив лишь некоторые новые аспекты. Один из самых существенных, не только экономических, но и социальных, факторов того времени - широкое развитие монашества, которому благоволили, как бы соревнуясь друг с другом, Юстиниан и Феодора, искренне восхищавшиеся отшельниками Египта и Палестины. С монашеством связаны многие характерные черты Византийского государства, в том числе и подрывавшие его основы. Монахи вели себя слишком свободно, занимали слишком большое место в политической жизни страны вплоть до императорского двора. Они были слишком многочисленны и тем самым сокращали количество рекрутов для воинской впоследствии стали говорить о самих этих деятелях как «трех главах», что не совсем верно, так как осужден в итоге был лишь Феодор, а в случае Феодорита и Ивы осуждению подверглись лишь некоторые их сочинения службы.

Особую опасность представляли пожертвования в пользу монастырей - целые состояния, почти никогда не облагаемые налогом. Земли также переходили в руки монахов, и наряду с крупными земельными господскими владениями возникла новая категория привилегированной собственности. Размах строительства и то значение, которое придавалось этому виду деятельности, - это еще одна характерная черта юстини-ановской экономики, особенно в первые годы его правления: по всей империи возводятся дороги, мосты, оборонительные сооружения, акведуки, церкви. Временами, ценой огромных расходов, процветание казалось достигнутым, но затем финансовые невзгоды останавливали этот взлет и налоги вновь всей своей тяжестью обрушивались на население.

Что до крупной торговли, то она удивительно активно шла в нескольких привилегированных центрах (таких, как Константинополь), через которые осуществлялся товарообмен между Востоком и Западом. Но торговые отношения с Дальним Востоком превратились в большую проблему - речь идет о товарах из Индии и Китая (прежде всего, о шелке). Их доставляли по суше до Согдианы либо по морю до Цейлона, где они поступали в распоряжение персов, и те везли их к византийской границе. Юстиниан, в надежде избавиться от дорогостоящего и обременительного персидского посредника, искал обходной путь к северу от Персии через Каспийское и Черное моря, но безуспешно. Он попытался обойти Персию с юга, поручив христианским жителям Йемена и Абиссинии добраться непосредственно до Индии и Китая, но и здесь его ждало разочарование - империя так и не сумела избавиться от экономической зависимости от Персии.

Юстиниановская цивилизация

Но одна лишь законодательная деятельность свидетельствует потомству в пользу императора, прозванного «великим»? Не будем забывать, что Юстиниан действительно обладал истинно императорским чувством величия и его воздействие на эпоху было достаточно глубоким, чтобы цивилизация VI в., одна из самых блестящих в истории Византии, справедливо носила имя «юстиниановской». Могучая личность императора, его деятельность находят отражение не только в любых проявлениях духовной жизни, но и в разбросанных по всей два примера.

В Равенне следует отметить церкви Сан-Витале (Св. Виталия) и Св. Аполлинария, поражающие прекраснейшими мозаиками VI в. Так, в великолепных мозаичных композициях Сан-Витале, изображающих императора и императрицу среди высших придворных, живо предстают все величие и весь блеск императорского двора при Юстиниане. В Константинополе было много творений эпохи Юстиниана, но лишь одно сохранилось в почти первозданном виде: речь идет о символе всего его царствования - Св. Софии. Первая базилика, построенная Константином, была разрушена в 532 г. во время восстания «Ника». Восстанавливая ее, Юстиниан решил придать новой церкви небывалые размеры и величие и превратить ее в кафедральный собор всей империи. Приглашенные им из Малой Азии архитекторы Анфимий Траллийский и Исидор Милетский возвели церковь на фундаменте базилики, венчал ее купол диаметром почти 31 метр, поднятый над землей на 50 метров.

Император выделил огромные средства на украшения, скульптуры, мозаики, мощение полов и облицовку стен мрамором. Рассказывали, что в день торжественного открытия - 25 декабря 537 г., ознаменовавший апогей его царствования, Юстиниан, войдя в новую церковь, воскликнул, намекая на великий Иерусалимский храм: «Я победил тебя, Соломон!» В средние века Св. Софию стали называть Великой церковью, что выделяло ее среди всех остальных. Она - действительно шедевр и в то же время синтез искусства империи, которое оформилось в VI в., гармонично соединив элементы, заимствованные у Рима, Греции, Востока, христианства. Хотя Юстиниан часто поступал неверно и в определенном смысле все его царствование являло собой большую ошибку для судеб империи, надо признать, что ему все же было присуще величие. Начало собственно византийской цивилизации следует датировать временем Юстиниана.

Преемники Юстиниана

Юстиниан скончался в 565 г. Годы его правления, которому всегда не доставало денег, были столь тяжкими, усталость и нищета столь великими, что смерть императора народ воспринял с облегчением. Последующий период, во время которого на троне один за другим сменились Юстин II (565-578), Тиверий (578-582), Маврикий (582-602) и Фока (602-610), со всей очевидностью обнажил все то, что
было искусственного и чрезмерного в деятельности Юстиниана. Во внешней политике Византия отказалась от западной ориентации. Почти всю Италию завоевали лангобарды. Оставленному на произвол судьбы Риму оставалось рассчитывать только на энергию папы Григория Великого. Ради спасения того, что еще возможно было спасти, Маврикий создал в Италии экзархат с центром в Равенне, а в Африке - Карфагенский экзархат, где вся гражданская и военная власть была сосредоточена в руках одного лица, экзарха.

На Востоке возобновились конфликты на персидской и дунайской границах. Персидская война, катастрофическая для империи при Юстиниане, завершилась при Маврикии выгодным для Византии договором, но при Фоке сражения развернулись вновь. Отряды славян, объединившись с аварами, племенем, по всей видимости, тюркского происхождения, постоянно нарушали дунайскую границу. Славянам не удавалось взять Фессалонику, но они опустошили страну и дошли до Пелопоннеса. Кто-то из них, безусловно, осел в этих местах, что дало основание для знаменитой и крайне преувеличенной теории Фалльмерайера, согласно которой вся Греция в конце VI - начале VII в. была «славянизирована».

Внутренняя политика по-прежнему была сосредоточена на финансовых проблемах, которые так и не решил ни один император. К тому же после смерти Юстиниана резко усилилось противодействие императорскому абсолютизму - и в Константинополе, где заговорщики сеяли смуту, и в провинции, где волновалась земельная знать. В религиозной жизни внезапно обострились противоречия между папой Григорием Великим и патриархом Константинополя, спровоцированные притязаниями патриарха Иоанна Постника на титул вселенского патриарха. Все это закончилось скандальным царствованием Фоки, младшего офицера, получившего трон благодаря поддержке восставшего народа и армии. Фока правил как кровавый и бездарный тиран: персидская армия без помех дошла до Константинополя. Когда в 610 г. небольшой флот под командованием сына карфагенского экзарха Ираклия бросил якорь у стен столицы, народ, вознесший Фоку на трон, предал его смерти и провозгласил императором Ираклия.

После распада Римской империи и падения Рима Византия смогла устоять перед натиском варваров и продолжила свое существование как независимое государство. Пика своего могущества она достигла при императоре Юстиниане.

Византийская империя при Юстиниане

Византийский император взошел на трон 1 августа 527 года. Территория империи на тот момент включала в себя Балканы, Египет, побережье Триполи, полуостров Малая Азия, Ближний Восток и все острова восточной части Средиземного моря.

Рис. 1. Территория Византии в начале правления Юстиниана

Роль императора в государстве была необычайно огромной. Ему принадлежала абсолютная власть, однако она опиралась на чиновничий аппарат.

Основу своей внутренней политики басилевс (так именовали византийских правителей) строил на фундаменте, заложенном Диоклетианом, который трудился при Феодосии I. Им был сформирован специальный документ, где перечислялись все гражданские и военные государственные чины Византии. Так, военная сфера была разделена сразу между пятью крупнейшими военачальниками, двое из которых находились при дворе, а остальные во Фракии, на востоке империи и в Иллирии. Ниже в военной иерархии стояли дуки, управляющие вверенными им военными округами.

Во внутренней политике басилевс опирал свою власть на министров. Самым могущественным был министр, управляющей самой большой префектурой - восточной. Он имел наибольшее влияние на написание законов, общественное управление, судебную систему и распределение финансов. Ниже его находился префект города, который управлял столицей. В государстве также имелись начальники различных служб, казначеи, начальники милиции и, наконец, сенаторы - члены императорского совета.

ТОП-4 статьи которые читают вместе с этой

Важная дата в жизни империи - 529 год. Именно тогда Юстиниан создал свой знаменитый кодекс - свод законов, базировавшийся на римском праве. Это был лучший юридический документ своего времени, включающий в себя законы империи.

Рис. 2. Фреска с изображением Юстиниана.

Важнейшие государственные реформы, проводимые Юстинианом:

• соединение гражданских и военных должностей;
• запрет чиновникам приобретать землю в местах их службы;
• запрещение платы за должности и повышение окладов чиновникам, что проводилось в рамках борьбы с коррупцией.

Наивысшей заслугой Юстиниана в культурной сфере стало строительство Собора Святой Софии в Константинополе - величайшего христианского храма своего времени.

В 532 году в Константинополе возникает крупнейший бунт в его истории - восстание «Ника». Более 35 тысяч человек, недовольные высокими налогами и церковной политикой, вышли на улицы города. Только благодаря верности личной гвардии императора и супруге Юстиниан не бежал из столицы и лично подавил мятеж.

Видную роль в жизни императора играла его супруга - Феодора. Она не была аристократкой, зарабатывая до брака в театрах Константинополя. Однако, она оказалась тонким политиком, умеющим играть на чувствах людей и строить сложные интриги.

Внешняя политика при Юстиниане

В истории молодой империи не было другого периода, когда бы она переживала подобный расцвет. Рассматривая правление Юстиниана в Византийской империи, нельзя не сказать о бесконечных войнах и завоеваниях, которые он вел. Юстиниан был единственным византийским императором, который мечтал возродить Римскую империю в прежних границах.

Любимым военачальником Юстиниана был Велизарий. Он принимал участие во многих войнах как на востоке с персами, так и на западе - с вандалами в Северной Африке, в Испании с вестготами и в Италии с остготами. Даже меньшими силами ему удавалось добиваться побед, а наивысшим успехом считается взятие Рима

Рассматривая этот вопрос кратко, следует отметить следующие достижения ромейской армии:

• бесконечные войны на востоке с персами не позволили последним занять ближний восток;
• покорено королевство Вандалов в Северной Африке;
• южная Испания на 20 лет освобождена от вестготов;
• Италия вместе с Римом и Неаполем была возвращена под власть ромеев.

4.4 . Всего получено оценок: 247.